|
в дерзе теле, но часто беды страдаше. Тому вещей Боян и первое припевку, смысленый, рече: "Ни хытру, ни горазду, ни пытьцю горазду суда божиа не минути1". О, стонати Руской земли, помянувше первую годину и первых князей! Того старого Владимира нельзе бе пригвоздити к горам киевским! Сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы, но розно ся им хоботы пашут, копиа поют. На Дунаи Ярославнын глас ся слышит, зегзицею незнаема рано кычеть: поле- |
его теле, но он часто oт бед страдал. Для таких-то мудрый Боян издавна составил сей разумный припев: как бы кто хитр, как бы кто умен ни был, хоть бы птицей летал, но суда Божия не минет. О! стонать тебе, земля Русская, вспоминал прежния времена и прежних Князей своих. Стараго Владимира не льзя было приковать к горам Киевским. Теперь знамена его достались одни Рюрику, а друия Давыду; их носят на рогах, вспахивал землю; копья же на Дунае славятся Ярославнин голос слышится; она, как оставленная горлица, по утрам воркует: полечу |