Графический цикл М. В. Добужинского к «Слову о полку Игореве». Страница 3

1-2-3-4

Необходимо отметить, что эта особенность рисунков сыграла весьма большую роль и в достижении стилистического единства всего графического цикла. Однако основой создания эмоционально-образного смысла рисунков и замечательной цельности графического ансамбля стал изобразительный язык в теснейшей взаимосвязи его элементов.

Сама манера рисунка с его «певучей» линией, с его сочным, как бы отрывистым штрихом, остротой форм, полных движения, выразительными заливками, часто процарапанными иглой¹, в большой мере образует единство графического цикла. Говорить о всех элементах изобразительного языка едва ли необходимо; для его характеристики достаточно коснуться особенностей композиционно-ритмического построения рисунков и всего ансамбля.

В творчестве Добужинского композиция обычно играла определяющую роль в изобразительном решении произведения. Это качество было как бы врожденное: он довольно долго не мог освоить возможности цвета, но композицией превосходно владел уже в самом начале своего художественного поприща. Нестандартность и острота организации форм в пространстве были всегда присущи его композиционному дару. Эти черты проявились и в рисунках к «Слову», причем ту или иную художественную находку неизменно диктовал поэтический образ, который Добужинский хотел выразить.

В концовке со щитами нужно было создать образ стойкости, неколебимости русского воинства, и потому художник выстраивает из щитов и копий статичную в своей основе композицию. Он применяет прием симметрии, органичный в орнаментальных построениях, однако далеко не во всем ее соблюдая (что легко заметить) и тем самым внося в рисунок движение, т. е. жизнь, и ощущение внутреннего напряжения, чрезвычайно важного для создания образного начала этой концовки.

Интересной чертой композиций Добужинского является их изобразительная замкнутость. Их внутренняя направленность, надо полагать, заключается в стремлении сконцентрировать напряженность образного наполнения рисунка. В графическом плане эта замкнутость более понятна: она активно помогает композиционно организовать рисунок и убедительно «уложить» его на полосе.

В концовке со склоненным деревом, где художник, следуя за автором «Слова», как бы очеловечивает природу, сильное движение, образуемое стволом дерева, нейтрализуется встречным движением туч, а также черным пятном сидящего ворона. Таким образом, движение не выходит за пределы рисунка, а циркулирует внутри его, создавая ощущение замкнутости. В рисунке на слова:

при всей видимости как будто случайного расположения копий и стягов левая часть рисунка по своей графической наполненности равна его правой части, и это равновесие вкупе с орнаментальным решением птичьей стаи делает композицию замкнутой.

Как можно заметить, изобразительная замкнутость композиций достигается в каждом рисунке по-своему. С тем же разнообразием решен ритм — от простого, почти метрического (концовка со щитами) до сложного, криволинейного (концовка со склоненным деревом). Определяя ритмически-композиционную основу отдельных рисунков, Добужинский не выпускает из поля своего внутреннего зрения весь графически-шрифтовой организм книги. Его создание было одной из главных задач художника и стало одним из наиболее значительных творческих свершений. Рисунки и шрифт образовали изобразительное и композиционное единство, достигнутое, главным образом, пронизывающим всю книгу ритмом. Этот ритм отличается продуманностью и точно выдержан на протяжении всей книги, хотя строй его далеко не прост.

Все оформление решено в ритме повторяющихся вспышек и угасаний графического аккомпанемента. В начале каждой главы (допустим такое условное название тех частей текста, которые начинаются с рисованной буквицы) помещена довольно тяжелая по изобразительному наполнению буквица (вспышка), затем в тексте всей главы почти на каждой полосе расположены виньетки (угасание). В конце главы — большая в сравнении с виньетками концовка, на развороте с которой — буквица следующей главы (новая вспышка), после чего опять идет ряд виньеток (новое угасание). Таким образом получается своеобразный ритм дыхания (вдох — выдох). Однако в этом построении существуют свои нюансы. В начале первой главы есть буквица, но нет концовки (на развороте с буквицей расположена небольшая виньетка), и потому художник помещает перед виньеткой полосную заставку книги. В конце последней главы художник делает полосную концовку всей книги. И в том, и в другом случае наблюдается композиционно-ритмическая тонкость, обусловленная стремлением к графическому равновесию. Заставка книги исполнена полосной потому, что она расположена не на развороте с буквицей, а через страницу от нее. Концовку же книги необходимо было исполнить полосной для того, чтобы достигнуть графического веса буквицы.

Кроме того, заставка предваряет, а концовка заключает весь внутрикнижный графический ряд, замыкая между собою его ритмику, его дыхание. Связанные с рисунками в тексте, и заставка книги, и ее концовка обладают вместе с тем некоторой долей самостоятельности как крайние элементы внутрикнижной графики, которые одновременно входят и в графически-шрифтовое пространство произведения, и в пространство, окружающее его, где господствует уже не автор «Слова», а люди, подготовившие памятник к изданию. Может быть, именно поэтому Добужинский только в заставку и концовку книги позволил себе включить гораздо большую долю иллюстративности, нежели во внутритекстовые рисунки.

Таким образом, оформление книги построено на удивительно строго продуманном ритме графических масс и объемов, отличающемся поразительной тонкостью отношений. Такое решение изобразительного ансамбля обусловлено самим произведением, оно оказалось неразрывно связанным с текстом «Слова», его поэтическими особенностями и образами².

Добужинский — очень внимательный читатель (что не раз отмечалось в литературе), его интересует не только развитие сюжета, но и само построение литературного произведения, его стилистика, поэтика, образная система. В графическом цикле к «Слову» отчетливо сказались любовь и величайшее уважение художника к памятнику. Он усиливает графический аккомпанемент тексту лишь в тех его местах, где восприятие читателя естественным образом ослабляется, т. е. в конце одной главы и в начале следующей. Он предоставляет восприятию читателя некий отдых, но не выключает его из круга графических образов, помещая в тексте виньетки. Он ни разу не выходит за пределы такого отношения, точно определяя меру графического оснащения текста и соотнося с нею задачи образного характера.

¹ В рисунках к «Слову» Добужинский изредка применял изобретенную им в начале 1920-х гг. технику граттографии. Впервые в этой технике им были исполнены иллюстрации к собственной книге «Воспоминания об Италии» (Пг., 1923).
² О ритмике «Слова» см.: Лихачев Д. С. Золотое слово..., с. 34—37.

1-2-3-4

• Картины на тему "Слова..."
• Монеты на тему "Слова"
• Стихотворный вариант Майкова
• Английский перевод Набокова