Комментарии, разъясняющие слова и фразы в "Слове о полку Игоревом". Страница 21
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33
Тогда великый Святъславъ изрони злато слово с слезами смeшено. Следует отметить, что «злато слово» Святослава не выдумано автором «Слова». Летопись говорит, что Святослав Всеволодович Киевский, услышав о поражении Игоря, «утер слез своих» (ср. в «Слове»: «изрони злато слово с слезами смeшено») и сказал: «О люба моя братья и сынове и муже земле Руское! Дал ми бог притомити поганыя, но не воздержавше уности, отвориша ворота на Русьскую землю. Воля господня да будеть о всем; да како жаль ми бяшеть на Игоря, тако ныне жалую болши по Игоре брате моемь» (Ипатьевская летопись под 1185 г.). В «Слове», как и в летописи, Святослав мягко упрекает Игоря и Всеволода в их безрассудном поступке: в походе на половцев. И тут и там Святослав упрекает Игоря и Всеволода в том, что они своим непослушанием свели на нет его собственную победу над половцами (см. выше в цитате из летописи: «дал ми бог притомити поганыя, но не воздержавше уности, отвориша ворота на Русьскую землю»). — Не ясно, где заканчивается приводимое далее в «Слове о полку Игореве» «злато слово» Святослава. Н. Карамзин, Н. Грамматин, П. Владимиров, В. Каллаш считали, что «злато слово» следует ограничивать лишь упреками Игорю и Всеволоду. В последнее время это очень убедительно показано Н. К. Гудзием (О составе «золотого слова» Святослава. Вестник Московского университета, М., 1947, № 2). Другие комментаторы включают в «злато слово» и обращения к русским князьям. Правы, конечно, первые. Вряд ли, например, Святослав Киевский мог обращаться к Ярославу Осмомыслу, называя его «господине». Вряд ли он мог сказать ему: «отворяеши Киеву врата». Вряд ли Святослав мог назвать «господами» Рюрика и Давида Ростиславичей. Вряд ли мог он назвать киевский стол «отним столом» Всеволода, т. е. признать за ним право на киевское княжение, и т. д. Наконец, «злато слово» Святослава в летописи также ограничено только упреками Игорю и Всеволоду.
О, моя сыновчя, Игорю и Всеволоде! Святослав Киевский называет Игоря Святославича и Всеволода Святославича «сыновцами» (племянниками), как старший в лестнице феодального подчинения. На самом деле Игорь и Всеволод приходились Святославу двоюродными братьями.
Рано еста начала Половецкую землю мечи цвeлити, а себe славы искати. Упрек Святослава Игорю и Всеволоду за то, что они слишком «рано» выступили против половцев, находит себе пояснение в летописи. Когда Святослав услышал о походе Игоря, ему было «нелюбо», что они отправились, «утаившеся» его, т. е. без сговора с ним (Ипатьевская летопись).
Нъ нечестно одолeсте, нечестно бо кровь поганую пролиясте. Игорь и Всеволод обвиняются Святославом в том, что они «нечестно», т. е. «без чести» вступили в битву с половцами. Выше автор «Слова» говорил о том, что Всеволод сражался с половцами, забыв «честь» (см. выше, стр. 407). Здесь, очевидно, имеется в виду нарушение феодальной чести, а не какой-либо другой. Это нарушение выразилось в том, что Игорь и Всеволод выступили в поход без разрешения их старшего князя — Святослава. «Золотое слово» Святослава и посвящено только этому упреку Игорю и Всеволоду за их непослушание. Все последующее не могло входить в состав «золотого слова», так как 1) в обращении к Всеволоду киевский стол назван его «отним» столом, т. е. признается право Всеволода на Киев по отцу (Юрий Долгорукий был князем киевским); 2) Ярослав Осмомысл назван «господином» и 3) признается его реальная власть над Киевом («отворяеши Киеву врата»). См. выше, стр. 432.
Ваю храбрая сердца въ жестоцемъ харалузe скована, а въ буести закалена. Б. А. Рыбаков дает следующее оригинальное объяснение выражения «Слова» — «въ буести закалена», обогащающее этот художественный образ рядом конкретных ассоциаций: «Существует своеобразный способ закалки оружия: раскаленный выкованный клинок, поставленный вертикально лезвием вперед, вручается всаднику, который гонит коня с возможной быстротой. При этом пламенный, харалужный клинок закаляется в воздушной струе, причем лезвие, охлаждаясь больше, было тверже, а обух сохранял большую вязкость, что в целом давало идеальные качества клинка. В связи с этим фраза автора «Слова»: «Игорю и Всеволоде... Ваю храбрая сердца в жестоцем харалузе скована, а в буести закалена» приобретает особый смысл и свидетельствует как о технических знаниях автора, так и о приемах закалки пламенной стали, практиковавшихся древнерусскими оружейниками» (Б. А. Рыбаков. Ремесло древней Руси. М. — Л., 1949, стр. 236—237). Отсюда возможно, что автор «Слова» художественно объединяет в слове «буесть» и представление о храбрости, удальстве буй-тура Всеволода и Игоря с представлениями о буйном ветре, несущемся навстречу раскаленной добела стали.
Се ли створисте моей сребреней сeдинe? Сущность этого упрека Святослава Игорю и Всеволоду так передана в летописи: «и слыша (Святослав, — Д. Л.) о братьи своей (об Игоре и Всеволоде. — Д. Л.), оже шли суть на половци, утаившеся его: и нелюбо бысть ему» (Ипатьевская летопись под 1185 г.). Святослав, следовательно, недоволен был тем, что Игорь и Всеволод самовольно пошли в поход, не сговорившись с ним, Святославом. Поражение Игоря и Всеволода поставлено Святославом в прямую связь с этим их феодальным непослушанием. Упрекая Игоря и Всеволода, Святослав говорит, что они своим поражением уничтожили плоды его предшествующей победы над половцами.
А уже не вижду власти сильнаго, и богатаго, и многовоя брата моего, Ярослава... Святослав упрекает здесь Игоря и Всеволода не только в непослушании себе (см. выше), но и своему непосредственному феодальному главе — черниговскому князю Ярославу. Смысл этого места следующий: «Не вижу я уже у власти и вашего феодального главы — могучего Ярослава Черниговского с его многочисленными помощниками». Упрек здесь, следовательно, направлен отчасти и по адресу Ярослава — князя могучего, но не сумевшего сдержать своих подручных князей.
брата моего Ярослава — Ярослава Всеволодовича Черниговского, родного брата Святослава Всеволодовича Киевского.
съ черниговьскими былями, съ могуты, и съ татраны, и съ шельбиры, и съ топчакы, и съ ревугы, и съ ольберы. Последний, весьма внимательный исследователь тюркизмов в языке «Слова о полку Игореве» С. Е. Малов пришел к выводу, «что в этом месте «Слова о полку Игореве» имеются перечисления титулов, чинов или, скорее, прозвищ высоких лиц из тюрков» (С. Е. Малов. Тюркизмы в языке «Слова о полку Игореве». Известия Академии Наук СССР, Отделение литературы и языка, т. V, 1946, № 2). Исследователь Чернигово-северской земли В. В. Мавродин отмечает сильное развитие в Чернигове местного боярства как русского, так и тюркского происхождения. Чернигово-северские князья издавна опирались в своих землях на сильное боярство, городскую феодальную и купеческую верхушку. Вот почему рядом с Всеволодом Трубчевским и Курским выступают его «кмети», а рядом с Ярославом Черниговским — знатные роды ковуев, тюрков по происхождению. Процесс поселения на Черниговской земле степных народов начался давно. Еще Мстислав Владимирович в начале XI в. вывел из Тмуторокани и поселил на своих землях свою касого-ясско-хазарскую дружину. Впоследствии здесь осели и подчинились русскому влиянию ковуи, из которых Ярослав выделил для Игоря особые полки, действовавшие в походе Игоря под начальством Ольстина Олексича (см. подробнее о чернигово-северском «земском боярстве»: В. В. Мавродин. Очерки истории левобережной Украины. Л., 1940, стр. 146—154).
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33