Комментарии, разъясняющие слова и фразы в "Слове о полку Игоревом". Страница 29
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33
дотчеся стружиемъ злата стола киевьскаго. Стружие — древко копья. Чтобы понять значение этого выражения «Слова» — «дотчеся стружиемъ злата стола киевьскаго», следует обратить внимание на военный термин «добыть копием» или «взять копием», означавший захват чего-либо военной силой. Вот реальное употребление этого термина в летописи: «одоле Святослав и взя град копием» (Лаврентьевская летопись под 971 г.); под 1097 г. в Лаврентьевской летописи сказано, что Володарь и Василько «взяста копьем град Всеволож»; ср. также «взяша град Рязань копьем» (Ипатьевская летопись под 1237 г.). Ср. слова Владимира Васильковича брату Мстиславу: «Брате! Ты мене ни на полону ял, ни копьемъ мя еси добыл, ни из городов моих выбил мя еси» (Ипатьевская летопись под 1287 г.). Это символическое значение в древней Руси «копья» придает особый оттенок выражению «Слова» — «дотчеся стружиемъ злата стола киевьскаго». Всеслав Полоцкий не взял Киев «копием» — он только «доткнулся» его, всего семь месяцев пробыв киевским князем в 1068 г. Он взял его не военной силой, но и не мирным путем, придя к власти через восстание киевлян. Он «доткнулся» золотого киевского стола «стружием» — древком копья; сейчас бы мы сказали «прикладом». Ср. также статью Д. В. Айналова «Стружие» (Труды Отдела древнерусской литературы, т. II, М. — Л., 1935, стр. 84—88).
Скочи отъ нихъ лютымъ звeремъ въ плъночи изъ Бeлаграда, обeсися синe мьглe. В этом отрывке не ясно, от кого — «отъ нихъ». Вряд ли это Киев и киевский стол, о которых речь шла в предшествующей фразе. Почти наверное — это восставшие киевляне. Они не были названы, но подразумевались автором. Что это так — в этом отчетливо убеждает текст «Повести временных лет» под 1069 г.: «Поиде Изяслав с Болеславом на Всеслава; Всеслав же поиде противу. И приде Белугороду Всеслав, и бывши нощи, утаивъся кыян бежа из Белагорода Полотьску». Следовательно, «они» — это «кияне» «Повести временных лет». Так же точно «синяя мгла» — это мгла ночи, а не «синее облако», как предполагали некоторые комментаторы. «Слово» в своей фактической стороне совпадает здесь с «Повестью», хотя поэтически по-иному осмысляет исторические факты. Всеслав «лютым зверем» ночью бежит от киевлян из Белгорода, скрывшись от них в синей ночной мгле. «Обеситься» обычно имеет в древнерусских текстах значение «повиснуть», «обнять» (например: «обешюся твоей выи», «Труфена обесъшися Фекле» и др.; см.: И. Срезневский. Материалы для словаря древнерусского языка, т. II. СПб., 1902, стр. 587). Возможно, что место это означает либо «повиснув в ночной тьме», либо «обнятый ночной тьмою» (т. е. скрытый ночной тьмою). Последнее значение ближе к контексту.
утрe же... отвори врата Новуграду. Место это находится в противоречии с текстом «Повести временных лет»: Всеслав бежал из Белгорода в Полоцк в 1069 г., в Новгороде же он появился за полтора-два года перед тем. Однако, согласно новгородским летописям (см. Софийскую первую летопись), Всеслав трижды появляется в Новгороде и один раз (последний) как раз в 1069 г. после бегства его из Киева. Вспомним, что и другое место «Слова» (похороны Изяслава в церкви Софии в Киеве, см. выше, стр. 412) находит себе соответствие только в новгородских летописях. Это не означает, что автор «Слова о полку Игореве» пользовался Софийской первой летописью, сложившейся уже в XV в., или вообще какою-либо новгородской летописью. Это означает лишь, что в руках у автора «Слова» был текст «Повести временных лет» в соединении с новгородской летописью. Такой текст реально дошел до нас в новгородской традиции, но он мог быть и в Чернигове — черниговские князья неоднократно занимали стол в Новгороде. Назовем одного такого черниговского князя, бывшего в Новгороде, — это Святослав Ольгович, сын Олега «Гориславича». Этот князь был первым новгородским князем, занявшим новгородский стол после известного переворота 1136 г., установившего в Новгороде новый республиканский порядок. При этом князе, с которым началась в Новгороде новая политическая жизнь, был составлен, как я доказываю в своей работе «Софийский временник и новгородский политический переворот 1136 г.» (Исторические записки, № 25, М., 1948 г.), тот самый «Софийский временник», который лег впоследствии в основу Софийской первой и других новгородских летописей. Этот свод представлял собою соединение киевских летописей с новгородскими, в результате которого и получились все эти дублировки. Этот новгородский князь Святослав Ольгович, при котором в Новгороде был составлен этот свод, объясняющий два места в «Слове», был не кто иной как отец Игоря Святославича Новгород-Северского, впоследствии князь Новгород-Северский, а затем и Черниговский, с которым связывается появление особого летописца Святослава Ольговича. (Д. Лихачев. Русские летописи. М., 1947, стр. 185). Этим указывается один из возможных (но не единственных) путей, каким могла попасть в руки автора «Слова о полку Игореве» летопись, в некоторых из своих известий схожая с Софийской первой.
вознзи стрикусы. «Вознзи» — вонзил (ср. в Остромировом евангелии, от Матфея, 27, 48: «и възем губу... и възньзъ на тръсть»). Слова «стрикусы» в других памятниках древнерусской письменности не встречается: возможно, оно родственно древне-верхне-немецкому Str?t-akis, Str?t-achus — боевая секира.
разшибе славу Ярославу. С Ярославом Мудрым в Новгороде Великом связывались представления как об основателе новгородской независимости. Ярослав княжил в Новгороде по 1016 г., ослабив зависимость Новгорода от Киева и дав новгородцам не дошедшие до нас «грамоты», в которых новгородцы вплоть до конца XV в. видели главное обоснование своей независимости.
скочи влъкомъ до Немиги съ Дудутокъ. Всеславу действительно пришлось бежать из Новгорода — «съ Дудутокъ» (согласно Н. М. Карамзину — монастырь под Новгородом). О бегстве этом именно к Немиге нет сведений в «Повести временных лет». Нет в «Повести временных лет» и сведений о Дудутках: здесь, возможно, сказалось непосредственное или «устное» знакомство автора «Слова» с топографией Новгорода.
На Немизe снопы стелютъ головами... На Немиге Всеслав потерпел поражение, это поражение было действительно ужасным: «И совокупишася обои на Немизе, месяца марта в 3 день; и бяше снег велик, и поидоша противу собе. И бысть сеча зла, и мнози падоша, и одолеша Изяслав, Святослав, Всеволод, Всеслав же бежа» (Лаврентьевская летопись под 1067 г.).
а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше. Быстрота передвижения Всеслава, его «неприкаянность» — черты его реальной биографии. Вот что пишет о нем В. В. Мавродин: «Надо отметить, что Всеслав действительно колесил по всей Руси, с боем отстаивая свои права, отбиваясь от нападавших, стремясь захватить города и волости, отбить свою «отчину». Бегство, «порубы», кратковременный успех в Киеве, когда восстание выносит его на гребень волны, снова бегство, неудачи и т. п. — вот жизненный путь Всеслава, которого автор «Слова о полку Игореве» сравнивает с не находящим себе места и покоя рыскающим волком. За образным выражением, мифической оболочкой скрывается реальное, конкретное содержание, подлинная жизнь Всеслава» (В. В. Мавродин. Очерки истории Левобережной Украины, Л., 1940, стр. 167). Есть и еще одно свидетельство реальной быстроты передвижений Всеслава. Владимир Мономах говорит в своем «Поучении», что он гнался за Всеславом (в 1078 г.) со своими черниговцами «о двою коню» (т. е. с поводными конями), но тот оказался еще быстрее: Мономах его не нагнал.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33