«Слово о полку Игореве»
1-2
«Слово о полку Игореве», величайшее произведение древней русской литературы, в котором поэтически повествуется о походе русских войск против половцев — кочевых племён, переселившихся из Средней Азии в Вост. Европу. «Слово о полку Игореве» было найдено в ярославской монастырской библиотеке и приобретено в 1795 любителем и собирателем древностей графом А. И. Мусиным-Пушкиным. Оно было написано по поводу неудачного похода на половцев северского князя Игоря Святославича в союзе с братом Всеволодом из Трубчевска, сыном Владимиром из Путивля и племянником Святославом Ольговичем из Рыльска. Поход состоялся в конце апреля и в начале мая 1185. Он описан также в летописях Ипатьевской и Лаврентьевской. Князь Игорь, попавший в плен к половцам, бежал из плена осенью того же года. Побывав в Новгороде-Северском и затем в Чернигове, он направился в Киев к князю Святославу, о чём и повествуется в заключительной части «Слова». Могло это быть не раньше конца 1185 или начала 1186. С другой стороны, в «Слове» упоминаются князья переяславский Владимир Глебович и галицкий Ярослав Осмомысл как ещё здравствующие, между тем как оба они умерли в 1187 — первый в апреле, второй — в октябре. Таким образом, «Слово» в основном было написано в промежуток между концом 1185 — началом 1186 и апрелем 1187. Если же принять во внимание, что в заключительной части «Слова» автор предлагает петь славу не только Игорю и Всеволоду, но и сыну Игоря Владимиру, также попавшему в плен и вернувшемуся на Русь лишь в конце сентября 1187, то можно допустить, что эта заключительная часть, начиная с эпизода бегства Игоря, написана в последние месяцы 1187 или в начале 1188.
Единственная дошедшая до нас рукопись «Слова» относилась, видимо, к началу 16 в. Она находилась в составе сборника, заключавшего в себе, помимо «Слова», также Хронограф, «Временник, еже нарицается летописание русских князей и земли Русскыя» и три переводных византийских повести. Текст «Слова» с переводом на современный русский язык со вступительной статьёй и примечаниями впервые был опубликован в 1800 в Москве Мусиным-Пушкиным в сотрудничестве с учёными-специалистами А. Ф. Малиновским и Н. Н. Бантышом-Каменским. Очевидно, вскоре же после открытия «Слова» с него была снята копия для Екатерины II, впервые напечатанная в 1864 П. П. Пекарским, в приложении к V тому «Записок Академии наук». Вторично, более точно, эта копия напечатана в 1890 П. К. Симони. В 1812 дом Мусина-Пушкина во время московского пожара сгорел, и в огне погиб сборник, содержавший в себе «Слово», а также большая часть экземпляров первопечатного издания памятника.
В пору, когда над рукописью «Слова» работали Мусин-Пушкин и его сотрудники, палеографич. практика находилась у нас ещё в зачаточном состоянии и потому и в екатерининскую копию и в первопечатный текст «Слова» вкрались явные ошибки. Они имелись, несомненно, и в самой рукописи памятника. Написана она была в пределах Псковской области и вследствие этого отражает в себе особенности северно-русских говоров. — Уже вскоре после издания «Слова» стали раздаваться голоса скептиков, отрицавших его древность и даже подлинность. После гибели рукописи скептические толки о «Слове» усилились. Скептики (Сенковский, Каченовский и др.) ставили на вид, с одной стороны, отсутствие в древней русской литературе памятников, по своим художественным качествам хоть сколько-нибудь приближающихся к «Слову», с другой — указывались особенности его языка, якобы не находящие себе параллелей в языке древнейших русских памятников. Позиция скептиков побудила их противников тщательнее заняться изучением предшествовавшей «Слову» и современной ему древней русской литературы и старого русского языка. В результате этих исследований уже к 40-м годам выяснилась с полной очевидностью неосновательность позиций скептиков. Горячим защитником подлинности «Слова» был, между прочим, Пушкин, к-рый ещё в 1832 вёл на эту тему в стенах Московского ун-та спор с Каченовским. Затем Пушкин работал над «Словом» до последних дней своей жизни, намереваясь издать его со своими объяснениями и, быть может, в своём переводе, но успел лишь сделать исправления и пометки в переводах Жуковского и Вельтмана, а также написать начало статьи, в к-ром дан решительный отпор скептикам и предложено объяснение нек-рых спорных мест «Слова». В 50-е гг. «Словом» живо заинтересовались Маркс и Энгельс в связи со своими занятиями историей славян. Начиная с 40-х гг. у нас появляется ряд исследований о «Слове», связанных с именами Буслаева, Тихонравова, Вс. Миллера, Потебни, Огоновского, Барсова и их продолжателей; в дальнейшем литература о «Слове» обогатилась многими работами русских и иностранных учёных, в той или иной мере углубляющих наше понимание и научное освоение знаменитого памятника. — В мае 1938 народы Советского Союза торжественно праздновали 750-летний юбилей «Слова». Этот юбилей вызвал живейший отклик и на многочисленных собраниях, посвящённых торжеству, и в газетных и журнальных статьях, и в специальных изданиях. — В результате длительной исследовательской работы над «Словом» удалось достоверно уяснить многие его тёмные, загадочные места. Широкое привлечение памятников древней русской оригинальной и переводной литературы, а также произведений народного творчества дало возможность определить органические литературные связи «Слова» и его ближайшую поэтическую среду. Наконец, изучение «Слова» в плане его историч. осмысления способствовало уяснению его идейного существа и его связи с историч. обстановкой Киевской Руси 12 в.
То, что добыто в итоге изучения «Слова», позволяет высказать о нём следующие общие положения. Оно написано, видимо, дружинником, скорее всего киевского князя Святослава. Автор «Слова» был не только выдающимся поэтом, но и очень образованным по тому времени человеком, притом стоявшим на передовых политич. позициях. В период усиливавшейся феодальной раздробленности он являлся страстным пропагандистом идеи единства Русской земли. Говоря об основной идее, проникающей «Слово», Маркс, в одном из писем к Энгельсу, писал: «Смысл поэмы — призыв русских князей к единению как раз перед нашествием монголов» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XXII, стр. 122). Призыв к князьям постоять за «землю Русскую», забыв личные счёты и личные эгоистические выгоды, звучит в «Слове» значительно энергичнее, чем он звучит даже в древней летописи. «Слово» ярко обнаруживает силу национального самосознания передовых людей Киевской Руси.
Автор «Слова» был весьма одарённым человеком. Пушкин, возражая тем, кто считал «Слово» подделкой, относящейся к 18 в., писал, что наши поэты 18 в. «не имели все вместе столько поэзии, сколько находится оной в плаче Ярославны, в описании битвы и бегства». Не стремясь к точной передаче событий похода и бегства Игоря из плена, автор даёт нам ряд сменяющих друг друга картин, предельно насыщенных поэтическими образами, богатых яркими красками. В «Слове» всё живёт, движется, звучит. Природа, принимающая здесь самое живое участие в судьбах русских князей и их дружины, — живая, одухотворённая, деятельная. Она неотделима от мира человека, как человек неотделим от мира природы. В её помощи и участии — залог человеческого благополучия и удачи, точно так же, как в её враждебном отношении к человеку кроется причина всяческих его злоключений и бед. Эта стихийная связь человека с природой, являющаяся одним из основных источников художественной силы «Слова», объясняется органической близостью автора к народной поэзии, питавшей его творческий гений. Народной поэзии обязано «Слово» самыми яркими своими поэтическими красками. Несравненный по своей художественной красоте и выразительности плач Ярославны восходит к народной причети. Народной песнью внушено автору «Слова» сравнение битвы с посевом, пиром и молотьбой; к народному творчеству восходят и многие его эпитеты и метафоры. Близостью к тогдашним поэтическим воззрениям народа, ещё не изжившего в ту пору язычества, объясняется и присутствие в «Слове» языческих богов. Маркс писал: «Вся песнь носит христиански-героический характер, хотя языческие элементы выступают ещё весьма заметно» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XXII, стр. 122).
1-2