«Свет» и «Тьма» в «Слове о полку Игореве»
Если мы приглядимся к тексту «Слова о полку Игореве», мы сразу же заметим, какую значительную роль в «Слове» играют «свет» и «тьма», борьба их между собою. Огромную роль играет и «солнце» — световое начало. Нет нужды приводить примеры: «Слово» слишком хорошо знакомо читателям. В этом особом внимании к свету и тьме нет ничего удивительного для «Слова о полку Игореве». В Древней Руси «свет» был абсолютной ценностью и носителем абсолютной красоты. В самом старшем компилятивном произведении древней русской литературы — в «Речи философа», читающейся в составе «Повести временных лет», есть место, которому нет соответствия в Библии. Оказывается, согласно «Речи философа», сатана позавидовал богу и захотел владеть миром после четвертого дня творения, когда бог создал свет, солнце, луну, звезды, украсив ими небо1. Иными словами — сатана захотел овладеть миром, когда увидел его красоту, а красота мира заключалась прежде всего в свете и светилах. Владимир Мономах пишет в своем «Поучении»: «да не застанеть васъ солнце на постели...» Надлежит воздать богу утреннюю похвалу «и потомъ солонцю въсходящему, и узрeвше солнце, и прославити бога с радостью»2.
Однако в «Слове о полку Игореве» есть два места, из которых ясно, что солнце не только источник света, но и тьмы: Игорь «възрe на свeтлое солнце и видe отe него (то есть от солнца — как от причины, но, может быть, и «для него». — Д. Л.) тьмою вся своя воя прикрыты»; другое место более определенно по смыслу: «солнце ему (Игорю. — Д. Л.) тьмою путь заступаше». В последнем случае определенно солнце — источник, причина тьмы.
В понимании сущности света и тьмы в Древней Руси существовали два учения — одно Иоанна Дамаскина и другое Дионисия Ареопагита (чаще называемого «Псевдодионисием Ареопагитом»). Согласно первому учению в мире существует только свет; тьма же — не что иное, как отсутствие света, лишение света. Согласно второму учению (то есть учению Дионисия Ареопагита) свет и тьма — две самостоятельные сущности. Тьма может создаваться не только от того, что источник света скрыт, но и насылаться самостоятельно — как некое сущностное начало. Тьму может посылать солнце и бог.
В первом из процитированных нами мест «Слова о полку Игореве» переводчики не разъясняли обычно слов «от него» (от Игоря ли, от солнца ли и в каком из двух возможных смыслов, если от солнца), во втором месте неясность устранялась другой неясностью (вернее, не «устранялась», а «заслонялась»). Второе место обычно переводится так: «солнце загораживало, заслоняло, преграждало, предупреждало ему — Игорю — путь тьмою». Необычность заключается в том, что солнце оказывается в какой-то мере источником тьмы. Согласно нашим представлениям о затмении причина тьмы луна, а не солнце. Значит, помимо всего прочего у автора «Слова» нет точного представления о сущности затмения, нет даже самого понятия «затмение». Это совпадает с тем обстоятельством, что слово «затмение» впервые появляется на Руси только в XVI в. и то в памятниках Юго-Западной Руси. Однако в хорошо известном в христианском мире, а в какой-то мере и на Руси слове Иоанна Дамаскина «О свете, и огни, и светилницех» происхождение затмения представлено довольно верно. Тьма — это не какая-то особая сущность, а просто отсутствие света — «светово лишение». Солнечное же затмение объясняется в общих чертах верно. Своими размерами солнце превосходит землю и луну, но ближайшие предметы могут заслонить собою гораздо большие по размерам, но отстоящие от нас дальше предметы. Затмение происходит не от солнца, а от меньшей по размерам луны, которая движется по ближайшей от земли сфере. Луна — одна из семи планет, каждая из которых движется по своей сфере. Луна движется по ближайшей сфере. Хотя она и меньшая по размерам, чем солнце, но, встав между землею и солнцем, заслоняет собою свет, исходящий от солнца: «Помрачит же ся солнце и лунным телом, яко и преграде сотворшюся, ти осеншю, ти не оставльшю подати нам света. Елицем же ся убо обрящеть телом лунным закрывая солнца, толико и мърчение будет. Аще и мнее есть луна тело, то не чюдися: и солнце бо овми есть глаголемое мноземь боле земля, а очима нашими равно земли, и многажды мал облак заступаеть и?, или мала могыла (холм. — Д. Л.), или мала стена»3.
Слово Иоанна Дамаскина могло быть известно на Руси если не в древнерусском переводе (он сравнительно поздний), то в греческом тексте. Однако ни в одном памятнике XI—XIII вв. это представление Иоанна Дамаскина о затмении не отразилось и само слово «затмение», как мы уже видели, по?зднее. Более знакомым, судя по различным признакам, было древнерусскому читателю эстетическое учение Дионисия Ареопагита. Согласно же его учению бог посылает свет, и сколько бы этого света бог ни посылал — энергия бога неиссякаема и единство его не нарушается. Так же точно и с солнцем. Но бог (и солнце) посылает не только свет, но и тьму. Отсюда выражения: «свет божественной тьмы», «божественныя тмы заря»4.
Исходя из этих представлений об активной и самостоятельной сущности тьмы понятны и некоторые другие пассажи в «Слове о полку Игореве», кроме двух указанных выше: «заря свeт запала, мьгла поля покрыла», «на рeцe на Каялe тьма свeть покрыла». Тьма или мгла, «синяя мгла» является в «Слове» не просто отсутствием света, но активным, действующим началом, а вся борьба русских с врагами поэтически трансформируется в представление о борьбе света со тьмой — активной тьмой. Поэтому-то и возвращение Игоря из плена предстоит в «Слове» как победа света: солнце светится на небе, — вернувшийся из плена Игорь — в Русской земле.
В своей книге «Слово о полку Игореве и памятники русской литературы XI—XIII веков» (Л., 1968) в разделе, посвященном выражению «Плача» Ярославны «свeтлое и тресвeтлое слeнце», В. П. Адрианова-Перетц отмечает, что эпитет «тресвeтлое» — точный перевод греческого, что употребляется этот эпитет в древнерусской литературе только в применении к божеству или к христианским подвижникам, однако в гимнографии отсутствует его сочетание с существительным «солнце» (с. 174). Далее В. П. Адрианова-Перетц обосновывает возможность и естественность применения этого эпитета к солнцу.
В опубликованном Боню Ст. Ангеловым по списку XV в. памятнике «Служба святым обща пророку», приписываемом им по весьма общим и шатким основаниям Клименту Охридскому5, имеется несколько эпитетов солнца: «мисльнное слънце» (с. 243, 246, 252), «пресвeтлое слeнце» (с. 246), «златозарное свeтило» (с. 255) и среди них дважды — «тріпсвeтлаго слънца» (с. 246) и «трисвeтлаго слънца» (с. 247). Перед нами, следовательно, еще один случай, когда выражение «Слова о полку Игореве», считавшееся гапаксом, находит себе подтверждение в старом памятнике.
Среди работ, посвященных проблеме солнца в «Слове», заслуживают особого внимания труды А. Н. Робинсона6.
1 Повесть временных лет. Часть первая. Текст и перевод. Серия «Литературные памятники». М. — Л., 1950, с. 61—62.
2 Повесть временных лет. Часть первая. Текст и перевод. Серия «Литературные памятники». М. — Л., 1950, с. 158.
3 Слово Иоанна Дамаскина «О свете, и огни, и светилницех» см. в декабрьском томе «Великих четьих миней» Макария в кн.: Памятники славяно-русской письменности, изданные Археографическою комиссиею. М. 1901, за декабрь, с. 179—186.
4 Слово Иоанна Дамаскина «О свете, и огни, и светилницех» см. в декабрьском томе «Великих четьих миней» Макария в кн.: Памятники славяно-русской письменности, изданные Археографическою комиссиею. М. 1901, за декабрь, с. 720.
5 Ангелов Боню Ст. Климент Охридски — автор на общи служби. — В кн.: Константин — Кирил Философ. Юбилеен сборник по случай 1100-годишнината от смъртта му. София. 1969, с. 237—259. «Служба» издана по рукописи Минеи 1435 г., сербской редакции, Софийской народной библиотеки, № 122.
6 Главный из них: Робинсон А. Н. Солнечная символика в «Слове о полку Игореве». — В кн.: — Памятники литературы и искусства. XI—XVII вв. М., 1978, с. 7—58.