К вопросу о «Слове о полку Игореве» как историческом источнике
1-2
Вопрос о «Слове» как историческом источнике решается иногда совершенно неудовлетворительно. Вопрос этот ставится так: можно ли использовать «Слово» как источник сведений по истории XII и предшествующих веков? Если в «Слове» имеется вымысел, художественная фантазия, то «Слово» объявляется неудовлетворительным историческим источником.
Но в таком представлении об историческом источнике сказывается элементарное непонимание того, что такое «исторический источник».
Ни одно произведение прежних веков не может быть объявлено «плохим историческим источником». Нет плохих исторических источников, есть только плохие источниковеды...
Суть дела в следующем. Каждое произведение прошлого является историческим источником в одном из двух отношений. Произведение (документ, историческое сочинение — летопись, например, художественное произведение и т. д.) прошлого есть: 1) источник сведений о прошлом (летопись сообщает, дает сведения о событиях) и 2) есть само произведение этого прошлого, есть «осколок» прошлого и в качестве такового является свидетельством ошибочных или недостаточных представлений, существовавших о прошлом, памятником общественной мысли прошлого, свидетельством об эстетическом уровне прошлого и т. д., и т. п.
Ни в том, ни в другом отношении ни один памятник прошлого не может быть использован непосредственно, без проверки. Даже документ (вкладная, купчая и пр.) требует источниковедческого анализа, в процессе которого выясняется степень его точности, которая никогда не является безусловной. Всегда и в любом источнике сказывается в какой-то степени его историческая ограниченность, односторонность или даже то или иное искажение исторической действительности.
Не дает достоверных сведений, разумеется, ни один повествовательный источник. Как установлено исследованиями А. А. Шахматова (это, впрочем, ясно было историкам и до него), летопись не является объективным собранием сведений по русской истории. В той или иной степени она тенденциозна (хотя бы тем, что тенденциозно подбирает факты).
Утверждение поэтому, что художественное произведение в силу вторжения в его ткань вымысла не может быть историческим источником, в корне неправильно.
Что же дает нам «Слово» как исторический источник?
Конечно, из двух аспектов, в которых следует рассматривать «Слово» (памятник как свидетельство о прошлом и памятник как остаток этого прошлого), в «Слове» как историческом источнике наиболее ценен второй аспект, но и первый не должен сбрасываться со счетов.
В первом аспекте в «Слове» мы найдем сведения, которые при соответствующей проверке могут оказаться исключительно ценными. Дело в том, что летопись (основной источник для XII в.) отбирает в исторической действительности только определенный контингент фактов (события государственного значения: перемены на княжеском столе, походы, сведения о победах или поражениях, об общественных бедствиях стихийного характера и некоторые другие). «Слово» как памятник не летописного, а художественного характера может дать нам сведения, которые в летопись обычно не заносятся: о церемониалах, оружии, княжеском быте, и — по событиям — о деталях бегства Игоря, о бытовой обстановке степного похода (птицы, сопровождающие войско, ночевка войска в степи, захват половецких веж и пр., и пр.). То, о чем летопись сообщает абстрактно, в «Слове» мы почти видим. Художественное произведение обладает особой «наглядностью». Оно дает нам сведения о природе степи XII в. (это хорошо показал в своих статьях киевский природовед Н. В. Шарлемань). Оно дает любопытные сведения об оружии (об окраске щитов, например), о представлениях о воинской чести, о верованиях («Слово» — первоклассный исторический источник, единственный в своем роде, по древнерусскому язычеству XII в.) и пр. Наконец, сведения «Слова» о некоторых князьях, о которых нет сведений в летописях, также не могут быть сброшены со счетов. Отсутствие сведений о них в летописях еще не означает, что их не было или что сведения о них в будущем не найдутся в каких-либо особых источниках (венгерских или польских, например). Проверка сведений «Слова» летописью не всегда правомерна, ибо летопись сама может содержать, как уже указывалось мною, тенденциозное освещение событий, тенденциозную их подборку. Нет вообще исторического источника без какой-либо «тенденции», без отражения в нем однобоких или ограниченных представлений своего времени.
Но, разумеется, совершенно исключительно значение «Слова», как я уже указывал, во втором аспекте: «Слово» как остаток XII в. Как «остаток» «Слово» — свидетельство о культуре своего времени, о литературной изысканности, литературных приемах, об эстетических представлениях своего времени, о характере литературной фантазии, о фольклоре XII в. (при этом о разных его жанрах — исторических песнях, славах, плачах, поговорках, возможно даже о сказках, легендах и пр.). В частности, следует указать, что в «Слове» могли сохраниться какие-то предания или песни, восходящие к событиям даже IV в. Ведь сохраняются же в былинах XX в. имена киевского князя X в. Владимира, сохраняются же воспоминания о татарских набегах или в исторических песнях — события взятия Казани в XVI в. Поэтому присутствие в «Слове» имени антского князя Боза — факт возможный и любопытный. Любой остаток XII в. является историческим источником — и историческим источником первоклассного значения, поскольку от XII в. «остатков» чрезвычайно мало. Если «Слово» — «сплошное вранье», то и это, как ни парадоксально это звучит, представляет собой источник чрезвычайного значения: «вранье» — свидетельство психологии своего времени, свидетельство даже общественной мысли своего времени (ибо в каждом обмане есть своя тенденция: общественная или просто эстетическая).
1-2