Устные истоки жудожественной системы «Слова». Страница 13
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16
В одном случае автор «Слова» использует и переиначивает формулу раздела феодальных притязаний: «се мое, а то твое». Формула эта неоднократно встречается в договорах князей между собой.
Она связана обычной антитезой: «мы собе, а ты собе», «твой мець, наше голови», «яко земля ваша, тако земля моя» и т. д.
Вот раздел Изяслава Мстиславича с Владимиром и Изяславом Давыдовичами. Изяслав Мстиславич говорит: «Что же будеть Игорева в той волости, челядь ли товар ли, то мое; а что будеть Святославе челядь и товара, то разделим на части» (Ипат. лет., под 1146 г.).
Автор «Слова о полку Игореве» нарушает эту двучастность, он сатирически изображает договоры князей и пишет не «се мое, а то твое», а «се мое, а то мое же», подчеркивая этим стремление князей захватить себе как можно больше. Таким образом, и здесь термин, формула перерастает в образ, становится средством художественного воздействия.
***
К феодальной терминологии принадлежит и слово «обида». Его значение не покрывается понятием «оскорбление» или современным значением слова «обида»1. Его основное значение в XII—XIII вв. — нарушение права, несправедливость. Это значение выработалось в обстановке усиленных феодальных счетов. Первоначальное его значение как нарушения права отчетливо выступает уже в «Русской Правде»: «Оже ли себе не можеть мьстити, то взяти ему за обиду 3 гривне, а летцю мъзда» (2-я статья «Краткой Правды»); «Аще утнеть мечем, а не вынем его, любо рукоятью, то 12 гривне за обиду» (4-я статья «Краткой правды»; ср. статьи «Краткой правды» 7, 11, 13, 15, 19, 29, 33, 37, 43 и «Пространной правды» 23, 34, 46, 47, 59, 60, 61).
Впоследствии слово «обида» все чаще и чаще употребляется в отношении нарушений именно княжеских феодальных прав и приобретает все более и более отвлеченное значение. Так, например, Изяслав Мстиславич отрядил брата своего Владимира к венгерскому королю со словами: «Оже, брате, твоя обида, то не твоя, но моя обида, пакы ли моя обида то твоя» (Ипат. лет., под 1150 г.); в другом случае Изяслав Мстиславич и Вячеслав отрядили Мстислава Изяславича к венгерскому королю со словами: «Нама дай бог неразделно с тобою быти ни чим же, но а что твоя обида кде, а нама дай бог ту самем быти за твою обиду» (Ипат. лет., под 1151 г.); венгерский король в свою очередь передал Изяславу: «Отце! кланяютися, прислал еси ко мне про обиду галичкаго князя, а яз ти зде доспеваю...» (Ипат. лет., под 1152 г.). Ср. также: «Отец твой бяше слеп, а яз отцю твоему до сыти послужил своим копием и своими полкы за его обиду» (Ипат. лет., под 1152 г.); «И послаша Лариона сочьскаго къ Гюргю: „Кланяем ти ся; нету ны с тобою обиды, с Ярославомь ны обида“»; «а в обиду его дай ми бог голову свою сложити за нь» (Ипат. лет., под 1287 г.), «стоять за тобою во твою обиду» (Ипат. лет., под 1287 г.), и т. д.
Из приведенных примеров ясно, что мстить друг другу обиды, стоять за свою обиду и обиду своего главы было главною обязанностью феодала.
Значение этого понятия «обида» было очень велико в феодальном обществе.
Автор «Слова о полку Игореве» олицетворяет эту обиду: «въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука». Это выражение — «въстала обида» — следует сопоставить с аналогичным выражением летописи — «встало зло» (ср. в словах Мономаха под 1097 г.: «то болшее зло встанеть в нас», — Лавр. лет.). Это обычное древнерусское выражение автор «Слова» использует как исходный момент для целой картины. Здесь, как и в других местах, автор «Слова о полку Игореве» ощущает язык во всей его конкретности; термин рождает образ; термин «встала обида» рождает образ девы обиды: «въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука, вступила дeвою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синeмъ море у Дону; плещучи, убуди жирня времена».
Но самым замечательным в употреблении термина «обида» является другое. Слово «обида» в летописи употребляется не одну сотню раз. Оно употребляется во всех случаях, когда речь идет о нарушении или возможном нарушении прав князя, княжества, города («кде будеть обида Новугороду, тобе потянути за Новъгород с братом своим» — «Договорная грамота» Тверского великого князя Михаила Ярославича с Новгородом 1301—1302 гг.) или даже монастыря («а от кого будет какая обида нашему монастырю, ино досмотрят и боронить нам самим». — Запись при кн. Еванг. чт. Публ. библ. д. 1400 г.2). Однако в летописи термин этот никогда не употребляется в отношении всей Русской земли в целом. Иначе в «Слове о полку Игореве»: «Вступита, господина (Рюрик и Давыд Ростиславичи. — Д. Л.), въ злата стремень за обиду сего времени, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святъславлича!»; «въстала обида въ силахъ Дажьбожа внука» (то есть в русских войсках в целом).
Тем самым автор «Слова» открывал путь для более широкого понимания слова «обида», освобождал это понятие от его феодальной ограниченности, обращал внимание читателей на обиду всей Русской земли.
Здесь, как и в других местах «Слова», автор его пользуется привычными выражениями, привычными образами своего времени, но придает им художественное содержание и влагает в них элементы новой идеологии, более широкого взгляда на единство Руси — взгляда, который затем возобладает в первые годы монгольского нашествия (в «Слове о погибели Русской земли», в «Житии Александра Невского» и пр.).
1 В «Материалах для Словаря древнерусского языка» И. И. Срезневского слово «обида» имеет только значения: «обида», «оскорбление», «ссора» и «вражда».
2 Срезневский И. Материалы для Словаря древнерусского языка, т. II. СПб., 1902, с. 503.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16