Тип княжеского певца по свидетельству «Слова о полку Игореве»
«Слово о полку Игореве» в двух отношениях представляет для нас источник сведений о культуре слова в Древней Руси. Во-первых, само по себе, как произведение словесное, оно свидетельствует об искусстве слова, а во-вторых, оно содержит в себе фактические сведения о различных формах словесного искусства.
Кратко рассмотрим «Слово» в этом отношении.
Мне уже приходилось писать о культуре устной речи в Древней Руси1. Основным источником для моих суждений о культуре устной речи в Древней Руси были летописи. Были выделены следующие типы устной речи: речи, передававшиеся устно с послами, речи воинские, произносившиеся князьями перед битвами, речи на вече. Было отмечено: все типы речей отличались афористической, легко запоминавшейся формой и образностью.
«Слово о полку Игореве» подтверждает эти наблюдения, сделанные на основании текста летописей. Воинские речи перед выступлением в поход, перед битвой Игоря Святославича и Всеволода Буй Тура удивительно близки к типу воинских речей, известных нам по летописи.
Форма, в которой преподносятся в «Слове» речи, обращенные одним князем к другому, разделенным большим расстоянием, свидетельствует о том, что перед нами «посольские речи». В частности, как своего рода «посольские речи» могут рассматриваться обращения Святослава Киевского к русским князьям или обращение перед походом Всеволода Буй Тура к Игорю.
Но кроме типов устной речи, известных по летописям, в «Слове о полку Игореве» засвидетельствованы и другие формы словесного искусства: пение девицами слав и плачей (девиц на Дунае, готских дев на берегу синего моря и пр.), а самое главное — пение княжеского певца Бояна. По поводу содержания и формы тех песен, которые пел Боян, имеется обширная литература, и я не буду здесь повторять выводы отдельных исследователей. Напомню только, что рядом с Бояном на основании одного места «Слова» реконструируется существование и другого княжеского певца — Ходыны. В первом издании «Слова» это место читается так: «Рекъ Боянъ и ходы на Святъславля п?створца стараго времени. Ярославля Ольгова Коганя хоти». Наиболее вероятная реконструкция этого места следующая: «Рекъ Боянъ и Ходына, Святъславля п?снотворца стараго времени Ярославля, Ольгова коганя хоти». Далее в тексте «Слова» приводятся слова, сказанные Бояном или Бояном и Ходыной вместе (о последнем свидетельствует двойственное число: «п?снотворца»): «Тяжко ти головы кром? плечю, зло ти т?лу кром? головы, — Русской земли безъ Игоря». Слова эти как бы оценивают в образной форме положение, создавшееся на Руси в результате пленения Игоря.
Я думаю, что есть основание заметить в «Слове» существование еще одного певца — «хотя» (любимого певца). Приведем все интересующее нас место по первому изданию, выделив в нем слова, нуждающиеся в реконструкции: «Единъ же Изяславъ сынъ Васильковъ позвони своими острыми мечи о шеломы Литовския; притрепа славу д?ду своему Всеславу, а самъ подъ чрълеными щиты на кровав? трав? притрепанъ Литовскыми мечи. И схоти ю на кровать, и рекъ: дружину твою, Княже, птицъ крилы приод?, а зв?ри кровь полизаша. Не бысть ту брата Брячяслава, ни другаго Всеволода; единъ же изрони жемчюжну душу чресь злато ожереліе».
Наиболее вероятная реконструкция отчеркнутого места следующая: «и с хотию на кров а тъи рекъ». В этой реконструкции не меняется ни одной буквы — только предлагается иное разделение на слова, как известно, произвольно произведенное в тексте «Слова» его первыми издателями.
Если верно предложенное деление на слова, то смысл всего пассажа совершенно ясен. Княжескими «хотями» в «Слове» несколько ниже, как мы уже указывали, названы певцы Боянъ и Ходына. «Хоть» Изяслава Васильковича — это, очевидно, также его любимый певец (обращу внимание на то, что, как и в дальнейшем Боян и Ходына, названные «хотями», здесь «хоть» мужского рода — «а тъи рек»).
Обратим внимание на то, что Боян и Ходына как бы формулируют положение на Руси, сложившееся после пленения Игоря. Кроме того, в другом месте Боян один составляет «припевку» Всеславу Полоцкому: «Ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду суда божиа не минути». Так и «хоть» Изяслава Васильковича говорит ему, одиноко умирающему на кровавой траве, о горестной судьбе его дружины, как бы оплакивает его и дружину его.
Если моя догадка, что «хоть» Изяслава Васильковича — это его княжеский певец, верна, то перед нами еще одно свидетельство о существовании при княжеских дворах певцов и среди них певцов-любимцев: княжеских «хотей», очевидно принимавших участие в походах своих князей и отлично знавших военное дело. Четвертый княжеский певец-любимец — это, может быть, сам автор «Слова о полку Игореве», не случайно сопоставляющий в начале «Слова» свое произведение с произведением Бояна. Подобно «хоти» Изяслава Васильковича автор «Слова» был, возможно, участником похода, сражался сам, а поэтому и знал как свидетель все обстоятельства похода с такой поэтической отчетливостью.
Тип княжеского певца-любимца, занимавшего у князя высокое положение, участвовавшего в битвах, служившего князю как бы оруженосцем, типичен и для Европы этого времени. Он существовал в Скандинавии2.
Предложенное толкование типа приближенного певца — автора «Слова» не расходится с гипотезой Б. А. Рыбакова о том, что автор «Слова» — боярин Петр Бориславич3.
Обычно считается, что автор больше своего произведения. Произведение родилось в нем. Автор пытался выразить в нем себя, свои думы, представления, чувства. Выразил ли он их полностью или частично — он все равно больше того, что ему принадлежит.
Не так в поэзии древнерусской, в поэзии принципиально безавторной, анонимной, традиционной. Здесь произведение может быть больше автора. Творец — только выразитель творения, ибо творение создано в пределах традиции, чего-то, частью чего является и сам автор. Творение увлекло творца, пошло своими независимыми путями, проложенными уже до того. Поэтому «Слово» увлекает, завораживает традиционностью различных ритмов. Ритм средневековья — традиции.
1 Лихачев Д. С. Русский посольский обычай XI—XIII вв. — Исторические записки, 1946, т. 18, с. 42—55; его же. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М. — Л., 1947, с. 114—144 (текст в книге сокращен сравнительно с текстом статьи).
2 См.: Адмони В. Г. Скальды при дворе конунгов. — ТОДРЛ (печатается).
3 Рыбаков Б. А. Русские летописи и автор «Слова о полку Игореве». М., 1972, с. 277 и след.