К акцентной реконструкции «Слова о полку Игореве»

1-2-3-4-5

В.В. Колесов

Публикация акцентной реконструкции текста «Слова о полку Игореве»¹ прежде всего отозвалась на практической работе с памятником, с его изданием и с переводами на современный русский язык². Главным образом поэты, почувствовав необычный для современного слуха и чувства ритм древнего эпического произведения, использовали реконструкцию в своих переложениях — их появилось довольно много. Стали выходить и научные издания, рекомендации которых представляются очень важными в осмыслении предложенной ритмической реконструкции. Напомню, что ее основная задача заключалась в следующем. Прежде всего, нужно было восстановить акцентную схему древнерусского памятника в максимальном приближении к древнерусской просодической структуре речи; это возможно сделать на основе современных исследований по исторической акцентологии. При этом речь идет о таком текстовом материале, который до нас дошел, а не о вторичных, обязанных аналитическим усилиям научной мысли, его реконструкциях — исходной базой описания неизбежно должен стать достоверно описанный текст. Единицей ритмической реконструкции должны стать мельчайшие фрагменты текста: «тактемы», «фразы», «формулы», «колоны» — любой рабочий термин из числа предложенных специалистами тут пока условен, поскольку еще не раскрыта функциональная сущность такой ритмической единицы; мы только подходим к ее познанию. Опасность заключается в поспешном осовременивании древних поэтических размеров, что нежелательно. Пока установлено лишь, что каждая из подобных единиц организуется общностью одного «сильного» ударения и одного — двух второстепенных скользящих. Чтобы проделать эту работу с надежностью, следовало соотнести словесный материал памятника с древнерусскими акцентованными источниками и с известными к настоящему времени результатами сравнительно-исторической реконструкции древнерусского словесного ударения.

Естественно, что эта проблематика смыкается с вопросами реконструкции акцентной схемы фольклорных текстов, типологически и исторически сходных с ритмикой «Слова о полку Игореве». Так, некоторые исследователи уже приняли идею о ритмическом различии и в народном эпическом стихе ударений основных (ладовых) и факультативных в составе колона (два «лада» на стих)³. Типологическая и историческая соотнесенность реконструкций того и другого вида несомненно перспективна.

Разумеется, первоначально работа над текстом «Слова о полку Игореве» не могла охватить сразу все аспекты ритмической реконструкции, поэтому мне как ее автору кажутся странными упреки критика и риторические сожаления о том, что одновременно с ритмической реконструкцией не проведена и реконструкция самого текста с учетом всех имеющихся в литературе вопроса конъектур, причем обязательно в фонетически целостном виде⁴. Выражено сожаление, что я использовал только «канонический» текст мусин-пушкинского издания и, вполне доказав поэтический характер «Слова о полку Игореве» (как будто это нужно было доказывать!), тем не менее не «разбил текст на стихи», не выделил строфы и т. д., т. е., другими словами, не выявил наглядным образом всей поэтической структуры памятника, отчего и ритмическая его реконструкция кажется незавершенной. Между тем мне кажется и сейчас, что все эти невольно перечисленные этапы работы над древним текстом представляют собою логически вытекающие одна из другой исследовательские последовательности, и было бы опасно смешивать в одной работе все виды реконструкции текста. Только после акцентной реконструкции текста вполне естественно перейти к реконструкции ритмических основ этого текста⁵.

К сожалению, мой критик невнимательно прочел и исследовательское обоснование статьи, и положенные в основу реконструкции принципы работы над текстом. Между тем это важно. Для Дж. Хани все акценты, представленные в «Слове о полку Игореве», по существу равноценны и одинаковы также и в том смысле, что он не разграничивает различных способов расстановки ударений в тексте и принципов акцентовки в истории языка. Для него весь текст един. Наоборот, только подход к работе над текстом, который был избран с самого начала, не запрограммированный на текстологию, на конъектуры, на перестановки текстов и проч., позволяет в конце-концов наглядно выявить «прорывы» ритма, которые очевидно отражают разное отношение автора текста к смыслу высказывания в устном исполнении художественного текста.

«Попевки» Бояна выделяются при этом сразу: они видны невооруженным глазом, поскольку в ритмике афористично-пословичных форм явственно отражены квалитативные вариации слогов. Противопоставление кратких слогов долгим теоретически вероятно для поэзии XI в., но никак не для поэзии конца XII в.⁶ Стихово-песенный речитатив основной части повествования ритмически также легко отличить от «деловых» фрагментов текста («несколько суховатым» летописным стилем их называет Б. А. Рыбаков⁷). «Летописные» куски, в свою очередь, неоднородны ритмически. Например, в них может быть включена прямая речь, которая передается в ином ритме, характерном для разговорной речи, что подчеркивает афористический лаконизм высказывания.

Таким образом, «синтетический» подход Хани к исследовательской процедуре лишает возможности впоследствии подойти к выделению генетически различных составляющих текста как реального произведения древнерусской художественной литературы. Между тем эта сторона дела гораздо важнее чисто механического и на современном этапе разработки проблемы условного разбиения текста на «стиховые» строки. Можно понять особый интерес к этому со стороны поэтов — им важны практические последствия подобного разбиения на строки, — но в научной реконструкции задача заключается в восстановлении адекватного исходному типа членений. Сравним для наглядности с новой поэзией, которая отчасти сохраняет ритмические контуры старинной поэзии. А. В. Кольцов, который также слагал и «слышал» свои стихи, а только потом их записывал, делал это уже с некоторым отклонением от древнерусской традиции. В древней поэзии характерным является десятисложник (одиннадцатисложник) с двумя основными (ладовыми) ударениями. У Кольцова же очень часто стиховая (песенная) строка — это фонетическая цельность пятистопника с одним-единственным ударением сильного типа:

¹ Колесов В. В. Ударение в «Слове о полку Игореве». — ТОДРЛ, Л., 1976, т. 31, с. 23—76.
² См., например: Слово о полку Игореве / Сост. А. Е. Тархов; Науч. ред. В. В. Колесов; коммент. А. Чернова. М., 1981; и др.
³ Bailey J. The Earliest Examples of Russian Folk Meters. — In: Russian Poetics. Columbus — Ohio, 1975, p. 11—24.
⁴ Haney J. V. Some Prosodic Features in the Discourse on Igor’s Campaign. — In: Occasional Papers in Slavic Languages and Literature. Seattle, 1982, p. 3—52.
⁵ Колесов В. В. Ритмика «Слова о полку Игореве»: (К вопросу о реконструкции). — ТОДРЛ, Л., 1983, т. 37, с. 14—24.
⁶ См.: Колесов В. В. Ударение в «Слове о полку Игореве», с. 32.
⁷ Рыбаков Б. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М., 1971, с. 43.

1-2-3-4-5

Предыдущая глава

• Картины на тему "Слова..."
• Монеты на тему "Слова"
• Стихотворный вариант Майкова
• Английский перевод Набокова