Стилистический и лексический комментарий к «Слову о полку Игореве». Страница 31
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40-41-42-43-44-45-46-47-48-49-50-51
Иногда определение «железны» относится к «узы» (вар. «ужи»): «...вязааху и ужи железны и путы» — так в Остром. ев. (там же). Но слово «путы» в приведенных Срезневским примерах сочетается с глаголами «вязати», «съвязати», «оковати», тогда как в «Слове» мы имеем тавтологическое сочетание сказуемого с однокоренным существительным в винит. пад. с предлогом «въ» — опуташа въ путины. В форме «путо», «пута» слово известно с XI в., причем иногда встречается оно и в сочетании с определением «железны» (примеры: Срезневский, II, 1735). Однако в «Слове» выражение опуташа въ путины железны входит в метафору, представляющую князей в образе соколов, которым крильца припешали поганыхъ саблями. В данном случае в параллель к слову путины следует поставить выражение из терминологии, относящейся к охоте с птицей — соколом или кречетом. В одном из списков Моления Даниила Заточника (стр. 102, 103) читаем: «...яко кречат бел, во опутех седя», «а кречату егда пута разрешатся, тогда он напущается на стада лебединые». Глагол «Слова» опуташа явно перекликается в этом примере с существительным «во опутех». Определением железны автор «Слова» напоминает, что соколы — князья, которых опуташа не теми путами, какими вяжут птицу. Параллель к тавтологическому сочетанию опуташа въ путины дает летописное выражение «оковаше и в двои оковы» (Лавр. лет., 1097 г.). В записанной в районе Пинеги былине «Дунай» читаем: «И путайте добра молотца путыты шелковыма» (А. Григорьев. Архангельские былины и исторические песни, т. I. М., 1904, стр. 157). Есть в былинном языке и редкая форма «путины»; в былине «Данила Игнатьевич и Михайла Данильевич» читаем: «Связали Михайлы ручки белыя во путыни шелковыя» и «как расправил Михайла ручки белыя, поразлопали путыни шелковыя» (Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, ч. III. Петрозаводск, 1864, стр. 110—111; запись сделана в Повенецком уезде). Но в тех же былинных текстах, где «путы» или «путины» «шелковые», героя еще «куют» в «железа немецкие, ручны, ножны и заплецныя» (А. Григорьев. Архангельские былины, т. I, стр. 158); «сковали ему ножки резвыя во железа булатныя» (Песни, собранные П. Н. Рыбниковым, ч. III, 110). Очевидно, что даже и в устойчивом былинном языке слово «путина» утратило то значение, какое оно имеет в «Слове», — это уже не железные оковы, а скорее «шелковые веревки». Но след тавтологического сочетания сохранился в виде «путайте путы». Таким образом, есть основание думать, что в «Слове» мы имеем древнейший пример этого сочетания, в котором значение слова путины аналогично смыслу обычной в литературе XI—XII вв. формы «пута», поэтому также сочеталось с определением железны. Наличие в языке этого времени не только выражения «оковаша путы железны», но и сочетаний с глаголом «вязати», «съвязати» показывает, что «путы» не были обычными оковами, которыми только «куют», а представляли пусть «железные», но все же гнущиеся, типа проволоки «узы». Следовательно, не случайно в «Слове» не «оковаша», а опуташа ими. Со временем в народной традиции из этого образа возникли «путины шелковые», которыми «связывают».
Темно бо бе въ 3 день: два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста. — Метафорическая картина начинается образным противопоставлением «тьмы» «свету» — «...тоски», «печали», «туги» Русской земли, вызванной поражением, тому времени, когда пели «славу» Святославу, пленившему «поганого Кобяка». Теперь Кобяк повел в «свои вежи» самого Игоря. Этим противопоставлением автор пользуется не раз: На реце на Каяле тьма светъ покрыла, так разъясняют бояре, почему темно бо бе въ 3 день. С таким пониманием «света», как лучшего, желаемого и «тьмы» как печального или враждебного связано и представление о тьме как о всяком несчастье — в жизни государства и человека, об опасности, враге. Потому и Даниил Заточник, лишенный милостей князя, говорит о себе: «Аз хожю во тме, отлучен день и нощь света очию твоею» (стр. 54). Затмению светил уподобляются в византийской исторической литературе бедствия государства. — К сочетанию два солнца померкоста параллель дает Ипат. лет. под 1187 г.: «Солнцю померькшю», «и померкнет солнце всходя» (Паремийник Григоровича, цит. по кн.: Перетц1, стр. 160). Д. В. Айналов сопоставлял образ два солнца померкоста, оба багряная стлъпа погасоста с описаниями и иллюстрациями Радзив. лет. Так, перед походом Игоря было «знаменье в солнци и мрачно бысть вельми... в солнци учинися я(ко) месяць, из рог его яко уголь жарав исхожаше и страшно бе видети человекомь знаменье божье». Когда хоронили переяславского князя Андрея Владимировича, «быша 3 солнца сияюща межи собою, а столпи 3 от земля до небесе». «Столп огнен» стал над гробом Феодосия Печерского (Д. В. Айналов. К истории древнерусской литературы. — ТОДРЛ, т. III. 1936, стр. 22—23). багряная — «в ризу багряну облекоша и» (Остром. ев.: Срезневский, I, 39). — погасоста — «июдейство... яко вечерняя заря погасе» (Слово о законе и благодати: Срезневский, II, 1013).
и съ нима молодая месяца, Олегъ и Святъславъ, тъмою ся поволокоста. — Малолетнему сыну Игорю Олегу было в год похода неполных десять лет. Может быть, он ошибочно назван рядом со Святославом Ольговичем Рыльским вместо старшего сына Игоря — Владимира, тоже попавшего в плен? Именно этих князей называет Ипат. лет., перечисляя уведенных в «вежи» пленников. К редкому выражению тъмою ся поволокоста соответствие дает Физиолог (по списку XV в.) в рассказе о ящерице: «Ослепнут еи очи и поволочетася и не видети...солнца» (Физиолог. Исследование А. Карнеева, СПб., 1890, стр. 177). — ся поволокоста — препозитивное «ся», стоящее непосредственно перед глаголом, часто в памятниках XI—XII вв. См. выше, стр. 90.
по Рускои земли прострошася Половци, акы пардуже гнездо. — прострошася — Срезневский отмечает глагол «испростретися» (I, 1137). Описывая драгоценный светильник, Флавий пишет, что на нем «прострашася 7 столпець златых» (стр. 447). — акы пардуже гнездо — сравнение с пардусом известно с XI в.: Святослав «легъко ходя аки пардус» (Лавр. лет., 964 г.); «скочи акы пардус с многою силою» (Амартол, стр. 47). Традиция сопоставления половцев с пардусами отражена в апокрифе «От скольких частей создан был Адам»: «Куманин пардос есть, угрин рысь есть» (Н. С. Тихонравов. Памятники отреченной литературы, т. II. М., 1863, стр. 447). Как разъясняет Н. В. Шарлемань (Из реального комментария к Слову о полку Игореве. — ТОДРЛ, т. VI. 1948, стр. 119—121), пардусы-гепарды выходят на охоту выводком — «гнездом». Этот термин в языке охотников сохраняется до сих пор (в таком значении его употребляет, например, И. А. Бунин).
великое буиство подасть Хинови. — Примеры на буиство в значении «смелость» Срезневский дает только из «Слова», но прилагательное «буи» в значении «смелый», «сильный» представлено примерами с XI в. (I, 191—192). В «Слове» — это эпитет князей: буи Рюриче и Давыде... буего Святъславличя (Игоря)... Буи Туръ Всеволодъ. — буиство подасть — к этому сочетанию с дат. пад. Хинови по конструкции ближе всего пример из Толковых пророков XI в.: «Сълучающаяся беды Египтови и в Мюре мятежь подадять» (Срезневский переводит здесь «подадят — возбудят», II, 1031). — великое буиство — «взяша гордость велику» (Ипат. лет., 1185 г.). — Хинови — толкования этого имени см.: Перетц1, стр. 262.
Уже снесеся хула на хвалу. — «Остави таковааго дела, хулу бо наносиши на род свои» (Житие Феодосия Печерского: Срезневский, III, 1420); «Хулу и укор прия на ся» (Ипат. лет., 1136 г.: там же). При наличии сочетаний «наносити хулу», «възнесение хвалы» (Толковые пророки XI в.: Срезневский, III, 1363) оборот «Слова» представляется вполне закономерным для языка XII в. По смыслу близко к «Слову» выражение из книги пророка Осии: «По множству их тако съгрешишя мне, славу их в бещьстие положу» (Перетц1, стр. 263); ср.: «Сетование твое обратися на радование» (Успенск. сб. XII в., стр. 3).
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24-25-26-27-28-29-30-31-32-33-34-35-36-37-38-39-40-41-42-43-44-45-46-47-48-49-50-51