Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая. Страница 3
1-2-3
Тут воспели щуры на рассвете жалобные песни на стенах Коломенских в воскресенье, на Акима и Анны день. То не щуры воспели на рассвете жалобные песни — восплакались жены коломенские, так причитая: «О Москва, Москва, быстрая река, зачем унесла ты мужей наших от нас в землю Половецкую?» Причитали они: «Можешь ли ты, господин великий князь, веслами Днепр загородить, Дон шлемами вычерпать, а Мечу-реку запрудить трупами татарскими? Замкни же, государь великий князь, Оке-реке ворота, чтобы больше поганые татары к нам не ездили. Уже мужья наши от ратей устали!»
В тот же день субботний на рождество святой богородицы посекли христиане поганые полки на поле Куликове, у речки Непрядвы.
И, кликнув громко, князь Владимир Андреевич поскакал со своей ратью на полки поганых татар, золоченым своим шлемом посвечивая. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские.
И хвалит он брата своего, великого князя Дмитрия Ивановича: «Брат Дмитрий Иванович, во время это злое ты нам — словно крепкая стена. Не медли, князь великий, со своими могучими полками, не потакай крамольникам1! Уже ведь поганые татары поля наши топчут и храброй дружины нашей немало побили, а через трупы человеческие борзые кони скакать не могут, в крови по колено бродят. Горестно, брат, видеть кровь христианскую. Не медли, князь великий, со своими боярами!»
И говорит князь великий Дмитрий Иванович своим боярам: «Братья, бояре и воеводы и дети боярские, тут вам не ваши московские сладкие меды и великие места2. Добывайте здесь, на поле брани, места себе и женам своим. Тут, братья, старый должен помолодеть, а молодой чести добыть!»
И воскликнул князь великий Дмитрий Иванович: «Господи боже мой, на тебя уповаю, да не будет на мне позора во веки, да не посмеются надо мной враги мои!» И помолился он богу и пречистой его матери и всем святым, и прослезился горько и утер слезы.
И тогда точно соколы полетели стремглав на быстрый Дон. То не соколы полетели, то скачет князь великий Дмитрий Иванович за Дон, со всей силою своею.
И говорит: «Брат, князь Владимир Андреевич, тут, брат, изопьем медовые чары поведенные, наедем, брат, со своими сильными полками на рать поганых татар».
Тогда начал наступать князь великий. Гремят мечи булатные о шлемы хиновские, а поганые басурманы головы свои руками прикрывают. И поспешно поганые отступают. Ревут стяги великого князя, бегут поганые, а русские сыны поля широкие кликом огородили и золочеными доспехами осветили. Уже стал тур в обороне3.
Тогда князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, полки поганых назад повернули и начали их бить и сечь жестоко, ужас на них наводя. И князья их низверглись с коней, и татарскими трупами поля засеялись, и реки кровью их потекли. Тут поганые рассыпались в смятении и побежали непроторенными дорогами в Лукоморье, и скрежещут они зубами своими, и царапают лица свои, так причитая: «Уже нам, братья, в земле своей не бывать и детей своих не видать, а жен своих не ласкать, а ласкать нам сырую землю и целовать зеленую мураву, а на Русь ратью нам не хаживать и даней-выходов нам у русских князей не испрашивать». И уже застонала земля татарская, бедами и печалями охвачена, пропала охота у царей и князей их на Русскую землю ходить. А веселья у них и в помине нет.
Уже сыны русские захватили татарские убранства дорогие, и доспехи, и коней, и волов, и верблюдов, и вина, и сахар, и драгоценности; шелка везут женам своим. И вот русские жены забряцали татарским золотом.
Уже всюду на Русской земле веселье и ликование. Вознеслась слава русская над хулой поганых. Уже низвергнуто Диво на землю, а гроза и слава великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, по всем землям текут.
Стреляй, князь великий, по всем землям, стреляй, князь великий, со своей храброй дружиной поганого Мамая-хиновина за землю Русскую, за веру христианскую. Уже поганые оружие свое побросали и головы свои склонили под мечи русские. И трубы их не трубят, и унылы голоса их.
И отскочил поганый Мамай от своей дружины серым волком и прибежал к Кафе-городу4. И молвили ему фряги: «Что же это ты, поганый Мамай, посягаешь на Русскую землю? Ведь побила тебя орда Залесская5. А не бывать тебе Батыем-царем. У Батыя-царя было четыреста тысяч латников, и полонил он всю землю Русскую от востока и до запада. А казнил бог Русскую землю за ее грехи. И ты пришел на Русскую землю, царь Мамай, со многими силами, с девятью ордами и 70-ю князьями. А ныне ты, поганый, бежишь сам-девять в Лукоморье, не с кем тебе зиму зимовать в поле. Видно, крепко тебя князья русские подчивали: нет с тобою ни князей, ни воевод! Видно, сильно упились у быстрого Дона на поле Куликове, на траве ковыле! Беги-ка ты, поганый Мамай, от нас!»
Подобна земля Русская милому младенцу у матери своей: его мать ласкает, а война лозой казнит, а добрые дела превозносят. Так и господь бог помиловал князей русских, великого князя Дмитрия Ивановича и брата его, князя Владимира Андреевича, на поле Куликове, на речке Непрядве, между Доном и Днепром.
И стал великий князь Дмитрий Иванович со своим братом, князем Владимиром Андреевичем, и с остальными своими воеводами на поле Куликове, у речки Непрядвы. Страшно и горестно, братья, в то время было смотреть: лежат трупы христианские как сенные стога на берегу Дона великого, а Дон-река три дня кровью текла. И говорит князь великий Дмитрий Иванович: «Посчитайте, братья, скольких у нас воевод нет и скольких молодых людей». Тогда говорит Михайло Александрович, московский боярин, князю Дмитрию Ивановичу: «Господин князь великий Дмитрий Иванович! Нет, государь, у нас 40 бояр московских, 12 князей белозерских, 30 новгородских посадников, 20 бояр коломенских, 40 бояр серпуховских, 30 панов литовских, 20 бояр переяславских, 25 бояр костромских, 35 бояр владимирских, 50 бояр суздальских, 40 бояр муромских, 70 бояр рязанских, 34 бояр ростовских, 23 бояр дмитровских, 60 бояр можайских, 30 бояр звенигородских, 15 бояр угличских. А посечено от безбожного Мамая двести пятьдесят тысяч и три тысячи. И помиловал бог Русскую землю, а татар пало бесчисленное множество».
И сказал князь великий Дмитрий Иванович: «Братья бояре и князья и дети боярские, то вам судное место между Доном и Днепром, на поле Куликове, на речке Непрядве. Положили вы головы свои за землю за Русскую и за веру христианскую. Простите меня, братья, и благословите и в этой жизни и по смерти.
Пойдем, брат, князь Владимир Андреевич, в свою Залесскую землю к славному городу Москве и сядем, брат, на своем княжении; а чести, брат, добыли и славного имени.
Богу нашему слава!»
Слово о великом князе Дмитрии Ивановиче и о брате его, князе Владимире Андреевиче, как победили супостата своего царя Мамая. Пер. Л. А. Дмитриева, Д. С. Лихачева, О. В. Творогова. Слово о полку Игореве. — Л.: Сов. писатель. Ленингр. отд-ние, 1967. — С. 378—388.
1 Не потакай крамольникам! О каких крамольниках здесь идет речь — неясно.
2 Тут вам не ваши московские сладкие меды и великие места. Имеются в виду «места», т. е. положение в служебной иерархии Московской Руси XV века.
3 Уже стал тур в обороне. Неудачное подражание тексту «Слова». См. комментарии к «Слову», с. 488.
4 И отскочил поганый Мамай... и прибежал к Кафе-городу. Фактически Мамай бежал в Кафу позднее, после поражения в битве с татарским ханом Тохтамышем, и был убит генуэзцами («фрягами»).
5 Ведь побила тебя орда Залесская. Имеется в виду Северо-Восточная Русь.
1-2-3