|
Пустота наше войско накрыла.
Дева Обида на землю Трояна ступила.
Замахала крылом лебединым
на Дону возле синего моря
и прогнала счастливые годы.
От усобиц князья ослабели,
и войны не боятся поганые.
Ибо сказал брат брату:
Это мое, и то мое тоже».
Стали наши князья про малое
се великое» говорить.
Сами куют свои беды,
а с разных сторон поганые
стали к нам приходить с победами —
на землю Русскую.
О, далеко залетел сокол,
птиц избивая, — к морю.
А Игоря храбрых воинов не воскресить.
Жля над ними уже завопила,
Карна, крикнув,
по Русской земле поскакала
и огонь разметала из рога.
Плачут русские жены:
«Уж нам к своим милым ладам
руками не прикоснуться,
очами не дотянуться
и думами их не достать.
А золота и серебра —
уж подавно не подержать».
Застонал, братья, Киев от горя,
от напастей — Чернигов.
Печаль потекла по Русской земле.
Тоска по Русской земле разлилась густая.
А князья всё раздоры куют.
А поганые снова приходят с победами
и по белой монете
дань берут от двора.
Ибо храбрые два Святославича
спесью зло разбудили,
что уж было грозой усыпил Святослав.
Прибил полками могучими,
наступил на поля Половецкие
грозный Киевский князь великий.
Притоптал он холмы и овраги.
Замутил он озера и реки.
Из железных рядов половецких
вихрем выхватил Кобяка.
И в граде Киеве пал Кобяк!
Тут и немцы, и венецианцы,
и чехи, и греки
славу поют Святославу
и корят князя Игоря.
Растерял он дружину в поле.
Утопил нашу славу в Каяле.
Пересел из седла золотого в седло неволи.
Города приуныли, веселье поникло.
А Святослав мутный видел сон
в Киеве на горах. |