|
«С вечера покрывалом черным
на сосновой кровати меня накрывали.
Синим вином поили, —
горчило вино полынью.
Из пустых половецких колчанов
сыпали жемчуг на грудь. Величали.
И кровля была без князька
в моем златоверхом тереме.
И всю ночь на лугу вороны
возле Плеснеска граяли,
снялись и полетели
из дебри Кисановой к синему морю».
И ответили князю бояре:
«Полонила твой ум кручина.
Два сокола далеко улетели
с отчего золотого стола.
Добыть хотели Тмуторокани —
испить шеломами Дону —
да быстро ослабли.
Подсекли им крылья кривыми саблями,
опутали паутиной железной.
Темно было в третий день.
Два солнца затмила тень.
Два красных столба пропали.
Два месяца — Святослав и Олег —
тьмою заволоклись, погрузились в море.
И великую дерзость поганым подали!
На реке на Каяле свет тьма покрыла.
Стали половцы рыскать
по нашей земле, как гепарды.
И насела хула на хвалу.
Погоняет неволя волю.
Вран метнулся к нашему полю.
А готские девы поют у синего моря.
Звенят русским золотом.
Поют они время Бусово,
в сердце месть, Шарукана лелея.
А мы, дружина, живем без веселья.
И тогда Святослав сурово
изронил золотое слово,
со слезами смешанное:
«О сыны мои, Игорь и Всеволод,
рано начали вы мечами
Половецкую землю злить,
сами — ходить за славой.
Без чести вы их одолели,
без чести от них полегли,
а ведь храбрые ваши сердца
из железа надежного скованы были
и отвагой закалены.
Что же вы сотворили
с моей серебряной сединой?
А уже я не вижу власти
воинами богатого
брата моего — Ярослава,
с черниговскими боярами,
с могутами и татранами,
с шельбирами и ольберами,
с ревугами и топчаками.
Без щитов, с одними ножами
засапожными — кликом полки ломали.
Звенели дедовской славой!
Но сказали вы: «Сами пойдем.
И новую славу возьмем.
И прежнюю всю поделим!» |