|
Всеволод и Ингварь, весь тройник,
Шестикрылья знать Мстиславова!
Ваших шлемов, ляшских лат и пик
Жду я, судьи дела правого.
Заградите нехристям проход,
Над отчизной стрелы взвихорив,
Мстя за храбрый Святославов род,
За разбитый панцирь Игорев!»
Один в поле не воин
Не течет волной серебряной Сула,
Уж не моет стен Переяславля,
И Двину под грозным Полоцком ввела
В грязь и в топь языческая травля.
Изяслав лишь, сын Васильков, иззубрил
Звонкий меч свой шлемами литвинов;
Славу деда он, Всеслава, ободрил,
Красный щит на грудь свою надвинув.
Сам в траве, литовской саблей ободрен,
Он сказал на ложе смертной ласки:
«Стан твой, князь, могильной галью окрылен,
Кровь с нас волки слижут без опаски».
Не был Всеволод там, не был Брячислав.
Он один душой, как жемчуг чистой,
Изошел, ее сквозь рану потеряв,
Пропустив сквозь красное монисто.
Смолкли песельники. В Гродне — звуки труб.
Ярослав и каждый внук Всеславов!
Стяг ваш в лохмах, меч лишь годен на изруб...
Дед бы внучьих не одобрил нравов.
Это ваш поныне празднуя заман,
Землю Русскую поганцы топчут. |