|
Вот какой ему припевкой в старину
Сам Боян еще велел мерекнуть:
«Ни волхву, ни чародею-летуну
Приговора свыше не избегнуть».
Вспомнив прошлое, о Русская земля,
Огласишься воплями кручинниц!
Твердь Владимирова старого кремля
Сделал зыбкой Киевский детинец.
Стяги пращура он делит, нам на стыд,
Ко вратам щита не приколотит...
Врозь разбредшиеся Рюрик и Давид
Друг от друга головы воротят.
Плач Ярославны
Среди придунайских плавней
Копья в дали рассветной
Поют в ответ Ярославне,
Кукующей неприметно.
Она говорит: «Кукушкой
С Дуная бы я вспорхнула,
Рукав с бобровой опушкой
В Каялу бы окунула.
Кровавые княжьи раны
На теле твоем могучем
Утерла б я, мой коханый,
Своим рукавом плакучим».
Вот зорный плач Ярославны
В Путивле, с башни дозорной:
«О ветер, вихрун державный!
К чему твой порыв задорный?
К чему ты стрелы поганых
Крылом, натянутым туго,
Несешь, во мглах и туманах,
На знаменщиков супруга?
Иль мало тебе, что струги
Несешь на волну с волны ты,
Что в небе пути для вьюги,
Заоблачные, открыты?
Взамен веселья былого,
К чему мне печаль бобылья,
Тобой, государь, сурово
Навеянная с ковылья?»
Вот зорный плач Ярославны
В Путивле, с башни дозорной:
«О Днепр, о сударь преславный,
Ведь камень пробил ты горный! |