Княжья смута росла. Брату брат кричал:
«Вот — мое, и это — мое же!»
Он заботой безделицу величал,
Кузней распрей стали сторожи.
Сводит счеты поганый с русской страной.
Ты зарвался, перепелятник,
Лукоморья достиг, о сокол шальной!
Не воскреснет Игорев ратник...
Русь — в дыму. Вопли плакальщицы над ней.
Потрясая пламенным рогом,
Забавляется ведьма игрой огней
И роняет их по дорогам.
«Не вернутся дружки, добычу везя, —
Слышен плач молодок надрывный, —
Нам подумать о них, помечтать нельзя,
Уж не наши — звонкие гривны!»
Слышит Киев, товарищи, весть о зле
И с Черниговом вместе стонет,
Черный смерч угрожает Русской земле,
Волны скорби по ней он гонит.
Что ни князь, то своих же бедствий коваль,
Что ни половец, то грабитель:
Бельей данью на шубы для готских краль
Обложил он двор и обитель.
Этот Игорь со Всеволодом вдвоем,
Эти отпрыски Святослава,
Разбудили усобицу лезвием,
Киевлян обойдя лукаво.
А ведь грозный, великий их опекун,
Святослав, с вершины престола
Мироносный низверг было свой колун
На гнездо, что свила крамола. |