|
Взбаламутив речной и озерный ил,
Иссушив трясины и топи,
Он овраги курганами завалил,
Стал грозой поганых бестропий.
С лукоморья железный нехристь Кобяк,
На глазах у несчетных злыдней,
Святославовым вихрем был снят и — шмяк —
Очутился в Киевской гридне.
В той столице посланники венецьян,
Люд из греков, немцев, моравов
Восклицают согласно: «Игорь — смутьян!» —
Славословят дом Святославов.
«Князь по-детски в Каялу мощь уронил,
Погрузил в поток половецкий,
Там он русское золото схоронил», —
Рассуждают гости по-грецки.
Разлученный с седлом своим золотым,
Пленный Игорь сидит во вражьем.
Нам зубцами сторожей — набатный дым.
Там не бражничают — куда ж им!
Сон Святослава
А привиделся неясный сон
Святославу в горнем Киеве:
«Вот мой сон, — сказал боярам он, —
Суть его, кто может, выяви.
С ночи черный расстилали плат
Мне над гробовою скрынею;
Разбавляя горечью утрат,
Мне сливали брагу синюю;
Мне из полых варварских чехлов
Сыпали на грудь жемчужины;
Без князька мой златоверхий кров —
Доски гребня обнаружены; |