Ведь уже не течет Сула струями серебряными
для Переяславля-града, и Двина болотом течет
для тех ли грозных полочан,
под клич половецкий.
Один был
Изяслав Василькович, —
прозвенел
острыми мечами
по шеломам литовским,
побил
славу своего деда, Всеслава,
и сам,
под красными щитами, на траве кровавой,
побит мечами литовскими.
Изошла юная кровь,
а он только и сказал себе: «Дружину твою, князь,
птицы крылами как приодели! А кровь — звери слизали...»
Не случилось тут ни брата, Брячислава, ни друга, Всеволода...
Один,
изронил он свою жемчужную душу
из сильного тела
через ожерелье золотое...
Уныли голоса, и сникло веселие. Не гродненские ему трубы трубят...
— Ярославичи! и все внуки Всеславовы!
Опустите же друг перед другом
стяги свои,
в землю вонзите мечи свои, в боях источенные!
Далёко скакнули от дедовской славы!
То ведь неладами своими вы начали наводить поганых
на землю Русскую, на добро Всеславичей... |