Некоторые замечания о лексике «Задонщины». Страница 3
1-2-3
Выражение «Задонщины»: «В поле тобя (Мамая, — В. В.) князи рускыя гораздо упилися и князеи с тобою нeтъ ни воевод»1 в Синодальном списке XVII в. получило несколько иное звучание: «Нешто гораздо чтили их руския князи твою дружину темных князей великих вланов (уланов, — В. В.), што их с тобою никого нет?»2. По-видимому, переписчик Синодального списка решил к названию татарских «темных» князей еще добавить термин «уланы». «Улан» (тюркск. «оглан») означало у татар члена ханской семьи, лицо княжеского рода (титул). В русских документах и произведениях «улан» встречается с конца XV в. (самый ранний пример отмечен И. Срезневским в «Софийском временнике» под 1480 г.; ср. также: «И перед Костянтина Заболотцкого очима, сам яз въ головах и всe которые писаны царевичи и князи и уланы и воеводы князи и мурзы... всe роту и правду учинили» (1508 г.)3 или «Казанцы же: молны, и сеиты... имамы, и азeи, афазы, князи и уланы и мурзы...»4. Переписчик-белорус XVII в. включил это тюркское слово в «Задонщину» либо под влиянием «Поведания о Мамаевом побоище», где фигурирует этот термин, либо по внешней аналогии с бытовавшим в Польше с XVI в. словом «улан» (u?an), которое означало воина из частей легкой конницы, вооруженной пиками.
Вставляя от себя этот архаизм в текст памятника, писец тут же убирает из Синодального списка другой, который, вероятно, входил в оригинал, а именно «выход» в значении дани русских татарам: «а на Рус[ь] нам (татарам, — В. В.) уже рат[ь]ю не хоживати, а выхода намъ у рускых князей не прашивати»5. Это новое значение слова «выход» закрепилось за ним во время владычества на Руси Золотой Орды как вид особенно тяжелой дани. В письменных памятниках «выход» фиксируется с XIV в.6: «А перемeнит бог Орду, дeти мои не имут давати выхода в Орду, и который сын мой возмет дань на своем удeлe, то тому и есть»7. Предсказанию московского князя Дмитрия Ивановича суждено было совершиться в конце XV в., когда великим князем Иваном III была окончательно уничтожена зависимость русских земель от татар. После прекращения уплаты дани начинает исчезать и термин «выход». Покорение Казанского царства Иваном Грозным в середине XVI в. не надолго оживляет это слово в языке, и к XVII в. оно становится архаизмом. Таким образом, в списках «Задонщины» — ГИМа (№ 2060) и Ундольского — фраза «а выхода нам у русских князеи не прашивати» переписывается по традиции. Также архаизмами для поздних списков «Задонщины» становятся термины, связанные с древним управлением Новгорода: «Вечные (вечевые, — В. В.) колоколы» («Звонят колоколи вeчнии в великом в Новeгородe»)8 и «посадники новгородские» «и выeхали посадникы из великого Новагорода к великому князю Дмитрию Ивановичю»)9. Первое упоминание о вечевом колоколе, звон которого возвещал сбор веча, относится в летописи к 1055 г. в Новгороде, к 1063 г. в Киеве. С конца XII в. вследствие усиления княжеской власти, а в XIII в. и по причине монгольского завоевания в городах южной и Ростово-Суздальской Руси вечевая деятельность была сведена на нет. Только в Новгороде до XV в. существовала боярская феодальная республика с вечевым строем. Здесь вечевой колокол был символом независимости Новгорода. Поэтому в Кирилло-Белозерском списке «Задонщины» термин «вeчный колокол» отражает еще живое явление. В 1478 г. по требованию московского князя Ивана III («вечью колоколу во отчине нашей в Новегороде не быти, посаднику не быти, а государство свое нам держати») вечевой колокол в Новгороде был снят, а новгородская земля оказалась навсегда присоединенной к Москве. Поэтому в списках конца XVI—XVII в. «Задонщины» выражение о звоне вечевых колоколов в Новгороде списывается по традиции. Та же самая судьба постигла слово «посадник» в его значении представителя власти в Новгороде и Пскове, избираемого вечем.
Из изложенного ясно, насколько важно при установлении архетипного текста «Задонщины» учитывать историю отдельных слов, особенно тех из них, которые могут быть отнесены к военной, политической и юридической терминологии или являются восточными по своему происхождению.
1 Синодальный список (ТОДРЛ, т. VI, стр. 255).
2 Памятники дипломатических сношений Московского государства с Крымом, Нагаями и Турциею, т. II (1508—1521 гг.). — Сборник Русского исторического общества, т. 95. СПб., 1895, стр. 20.
3 Книга степенная царского родословия, чч. 1—2, стр. 641, 1560-е годы, список XVI—XVII вв.
4 Список ГИМ, № 3045 (ТОДРЛ, т. VI, стр. 237).
5 См : Срезневский, Материалы, Договорная грамота князя Дмитрия Ивановича 1375 г.
6 Духовное завещание великого князя Дмитрия Ивановича 1389 г. — Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV—XVI вв. Под ред. Л. В. Черепнина. М. — Л., 1950, стр. 36.
7 ТОДРЛ, т. VI, стр. 233, Кирилло-Белозерский список.
8 ТОДРЛ, т. VI, стр. 238, список ГИМ, № 2060.
9 См.: История культуры древней Руси, т. II. Изд. АН СССР, М. — Л., 1951, стр. 24—25.
1-2-3
Следующая глава