А Святослав смутный сон видел в Киеве на горах. „В ночь сию с вечера, одевали меня, молвил, черным
покрывалом на кровати тисовой,
черпали мне синее вино с горем смешанное; Сыпали мне из пустых колчанов поганых чужеземцев
крупный жемчуг на грудь и нежили меня.
Уже доски без князька на моем тереме златоверхом! Всю ночь с вечера серые вороны каркали у Плесньска на пойме, прилетели из дебри Кисани и понеслися к синему морю“. И сказали бояре князю: „Уже, князь, горе ум одолело; вот два сокола слетели с отчего престола златого поискать града Тмуторокани, либо испить шеломом Дона. Уже соколам крылья подрезали поганые саблями, а самих опутали силками железными. Ибо темно стало в третий день: два солнца померкли, оба багряные столпа погасли, а с ними два молодые месяца, Олег и Святослав, тьмою заволоклися, и в море погрузились, и разбудили буйство поганых великое. На реке на Каяле тьма свет покрыла; на Русскую землю ринулись половцы, словно барсово гнездо. Уже пало бесчестье на славу;
уже ударило насилье на волю; уже бросился Див на землю. Вот и готские пригожие девы запели на береге синего моря, звеня русским золотом; поют время Бусово, лелеют месть Шаруканову. А уже мы, дружина, лишились веселия“. Тогда великий Святослав изронил златое слово, со слезами смешанное, молвив: „О сыны мои, Игорь и Всеволод! Рано вы стали мечами терзать Половецкую землю, а себе славы добиваться; но не с честью побились, не с честью вы кровь поганую проливали. Ваши храбрые сердца из крепкого харалуга скованы, а в удали закалёны. То ли сотворили моей серебряной седине? А уж не выждали вы сильного и богатого и многоратного брата
моего Ярослава
с черниговскими боярами, с воеводами, и с татранами, и с шельбирами, с топчаками, с ревугами и с ольберами: они без щитов, с ножами засапожными, кликом полки побеждают, звеня прадедовой славой. Но сказали: „Поратуем сами, грядущую славу сами добудем, а прежнюю сами поделим!“. А диво ли, братья, старому молодым обернуться? Когда сокол в мыте бывает, высоко птиц взбивает, не даст гнезда своего в обиду. Но вот зло: князья мне — непособники! На худое годины обратились! |