«Слово о полку Игореве» и устная народная поэзия. Страница 7

1-2-3-4-5-6-7-8

Примерный запев Бояна, по мысли автора «Слова», мог содержать противопоставление соколов (русских воинов) — галкам (врагам): «Не буря соколы занесе чрез поля широкая; галици стады бежать к Дону великому». В форме отрицательного сравнения здесь языку Бояна приписывается символика, знакомая нам по позднейшим памятникам народной поэзии; в старших записях XVII—XVIII вв. былин и исторических песен сокол — князь, богатырь:

Высоко сокол поднялся
и о сыру матеру землю ушибся —

это князь Михаил Скопин-Шуйский в песне, записанной в начале XVII в.¹

В сборнике Кирши Данилова Дюк Степанович, Збут королевич, Илья Муромец — соколы:

как есен сокол вон вылетывал,
. . . . . . . . . . . . . . .
как два ясна сокола слеталися².

В позднейшей устной традиции враги — обычно вороны, но сам принцип противопоставления соколу-герою — его врага, тоже птицы, примененный в запеве Бояна, соблюдается до сих пор³.

Символическим употреблением образа сокола, притом, как и у Бояна, в отрицательном сравнении, начинается в «Слове» воспоминание об этом «соловье старого времени». Игра на гуслях, которой Боян сопровождал свои «славы» старым князьям, представлена в «Слове» в виде охоты соколов на лебедей: «Тогда пущашеть 10 соколовь на стадо лебедей; которыи дотечаше, та преди песнь пояше...»; «Боян же, братие, не 10 соколовь на стадо лебедей пущаше, нъ своя вещиа прьсты на живая струны въскладаше; они же сами князем славу рокотаху»⁴.

Совершенно оригинальное применение картины соколиной охоты, как метафоры игры на гуслях, принадлежит поэтической фантазии автора, но образ лебеди, пойманной соколом и поющей «славу», имеет аналогию в украинской песне, что было отмечено еще М. А. Максимовичем в 1834 г.:⁵

Ой на морі, на морі синенькім
там плавала біла лебедонька
з маленькими лебедятами.
Де ся взяв сизопірий орел,
став лебедку бити й забивати,
стала лебедка до його промовляти: Ой не бий мене, сизопірий орлоньку,
скажу тобі всю щирую правдоньку —

и лебедь поет песню о военных делах⁶.

Очевидно, что к картине охоты с ловчими птицами ближе «Слово», где охотится сокол, как и в тех народных песнях, где охота сокола за лебедью — символ жениха-невесты, т. е. имеет совершенно иной смысл, чем в «Слове».

Итак, начав с применения образа сокола метафорического, однако не традиционного, а необычно связанного с игрой на гуслях, автор «Слова» несколько ниже приводит общепринятое употребление этого образа в примерном запеве Бояна, где, однако, связь этого образа с картиной охоты не раскрыта. Но в своем поэтическом языке, когда автор возвращается к образу сокола, эта связь напоминается. После первого удачного набега на передовые отряды половцев «дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо! не было оно обиде порождено, ни соколу, ни кречету, ни тебе, чрьный ворон, поганый половчин». Здесь «сокол, кречет» — очевидно русские князья, которые, как и противопоставленный им «черный ворон, поганый половчин», — не должны бы победить «Ольгово хороброе гнездо» — других соколов — потомков старого князя Олега. Сокол, кречет — охотничьи птицы, равнозначные в символически-метафорическом применении (так и в поздней устной традиции).

Вспоминая о дерзкой попытке молодых князей проникнуть в глубь половецких степей, автор восклицает: «О далече зайде сокол, птиць бья, к морю». Сокол — Игорь, и поход его приравнен к соколиной охоте, когда сокол, преследуя птицу, залетает на юг, к месту зимнего их пребывания, как Игорь держал путь к Азовскому морю.

Толкуя сон Святослава, бояре рассказывают ему о печальной участи молодых князей, пользуясь теми же образами соколиной охоты: «се бо два сокола слетеста с отня стола злата... уже соколома крильца припешали поганых саблями, а самаю опуташа в путины железны» — князья взяты в плен, как соколы с подрезанными крыльями, связанные путами.

Святослав готов заступиться за свое «гнездо»: «Коли сокол в мытех бываеть, высоко птиц възбивает, не даст гнезда своего в обиду». И, не толкуя этого, очевидно, вполне понятного читателю образа, автор добавляет устами Святослава, почему он не может «възбить птиц»: «нъ се зло: княже ми непособие».

Опять сокол — охотничья птица вспоминается автору, когда он поэтически изображает «буесть» князей Романа и Мстислава: они так «высоко» заносятся в своей «буести», как сокол, когда он, «хотя птицю в буйстве одолети», «на ветрех ширяяся» — парит, собираясь пасть на намеченную жертву⁷.

¹ Песни, записанные для Р. Джемса, изд. П. К. Симони, стр. 7.
² Сборник Кирши Данилова. Изд. под ред. П. Н. Шеффера, СПб., 1901, стр. 9, 155.
³ Если учесть, что перечисленные в „Слове“ герои песен Бояна жили в XI — начале XII в. (к 1022 г. относится поединок Мстислава с Редедею, самое раннее из событий, названных как сюжет песни Бояна; в 1115 г. умер Олег, названный в заключении к „Слову“; во всяком случае в 1101 г. умер Всеслав Полоцкий, о котором Боян „припевку сложил“), то можно заключить, что традиция применения метафоры сокол — князь, воин имела уже по крайней мере столетнюю давность ко времени написания „Слова о полку Игореве“.
⁴ Обычно вторая часть этого отрицательного сравнения сопоставляется с литературным образом из „Слова“ о воскресении Лазаря, где аналогичный оборот употреблен в применении к пророку Давиду: „ударим, рече Давид, в гусли и възложим персты своя на живыя струны“, или „глаголаше Давид... накладая многоочитая [вариант: многочестныя] персты на живыя струны, а воспоем песни тихиа и веселыа, дружина моя“. Принимая во внимание, что это „Слово о воскресении Лазаря“ — русский памятник, можно думать, что в данном случае перед нами не литературный „прием“, а обычное изображение игры на гуслях, и оба автора разнятся лишь в эпитете, приложенном к слову „персты“. У певца „слав“ князьям они „вещие“, у пророка — „многочестные“ или „многоочитые“. Выбор определяется самим характером светского памятника в одном случае и церковного в другом.
⁵ Украинские народные песни, изд. М. Максимовичем, М., 1834, стр. 116.
⁶ Вариант, где лебедь поет о битве у Батурина: Чубинский. Труды этнограф.-статистич. экспедиции в Юго-западный край, т. V, СПб., 1874, стр. 975, 42.
⁷ Сокол в таком случае не просто летит, взмахивая крыльями, он нагоняет птицу „на ветрех ширяяся“, т. е. парит в воздухе (для этого нужно течение воздуха — ,,ветер“). Это точное изображение поведения крупных хищных птиц во время охоты (Н. В. Шарлемань. Из реального комментария к ,,Слову о полку Игореве“. Труды ОДРЛ, т. VI, М. — Л., 1948, стр. 112).

1-2-3-4-5-6-7-8