К акцентной реконструкции «Слова о полку Игореве». Страница 4
1-2-3-4-5
Представление о случайности избранных чтений и предположений об их произношении подтверждается и теми исправлениями, которые автор произвольно вносит в мою реконструкцию. Например, на конечные слоги слова, которые уже в праславянском языке сократили долготы (где они были), в двадцати случаях Дж. Хани неожиданно ставит сильное ударение: была? вместо была?, чага? вместо чага? и др. Противоположной ошибкой является постановка сильного ударения и на начальном слоге с нисходящей интонацией (или на исконно кратком слоге): гр?зы вместо гр?зы, вр?мене вместо вр?мене и т. д. Ошибочным является и слабое ударение на новоакутовом слоге, который в истории русского языка (да и всех славянских языков) всегда был абсолютно сильным по ударению слогом, ср. сво?ю вместо сво?ю, что подтверждается и акцентовками древнерусских рукописей (сво?ю, а не сво?ю). Конъектуры, если они принимаются, также требуют акцентных поправок, но и с ними Дж. Хани обходится чисто механически; например, вставляя а в сочетание а сынъ, он сохраняет акцентовку отдельного имени, не обращая внимания на возникшее преобразование колона: следует давать не а сы?нъ, но а? сынъ. Ср. еще и п?тече на месте п?тече: следовало бы дать ? потече.
Невозможно согласиться и с другими вольностями в акцентной реконструкции «Слова о полку Игореве». Дж. Хани поспешно и неаргументированно старается поставить знак ударения над каждым словом известного нам текста, ставя это себе в особую заслугу. Я отказался от мысли расставить знаки ударения на именах собственных, поскольку не все они известны с древним типом ударения, не обеспечены надежным историческим материалом. Дж. Хани спокойно ставит ударения типа Хы?нови (но почему-то хын?вскые), Бу?сово, Сту?гна (скорее ожидалось бы ударение Стугна?), также съ могу?ты, салта?ни, у Ри?мъ и др. Ударение имени Ярослав также изменяется в угоду автору: Я? ро сла?вли, Я? ро сла?вля, Яр? сла?ва, что расходится и с известными по древнерусским источникам ударениями Яросла?въ, Яр?слави?чь и под. Наконец, автор игнорирует и прямые свидетельства древнерусских акцентованных источников относительно ударения Кы?вский (трижды в «Слове о полку Игореве»), ему больше нравится современное ударение прилагательного кы?евский. Быть может, в подобных предпочтениях и кроется ответ Дж. Хани на его же утверждение, что «Колесов не всегда правильно избирает альтернативную форму»? Возможно ли вообще говорить о какой-либо альтернативе, если не была установлена достоверная древнерусская форма? Мне кажется, ответ на эти вопросы однозначен, а апелляция к современному ударению никакого отношения к реконструкции не имеет.
Ударение собственных имен в истории языка — вообще очень сложный вопрос. Тут накопилось так много традиционных мнений, которые породили определенные и весьма устойчивые фикции (в смысле «традиции»), что даже на свидетельства исторических источников обычно уже не обращают внимания. Кирилл Тур?вский всегда именуется Ту?ровским, а Авва?кум Петров — Авваку?мом, что совершенно лишает собственное имя в истории малейшего статуса его исключительности, даже «собственности» в отношении к тем историческим лицам, которые в данном случае именуются. Между тем имена собственные дольше всего сохраняют исконное ударение формы (Тур?вский еще в рукописях XVII в., Авва?кум в автографах самого писателя, и т. д.), и только исключительные обстоятельства, как правило — насильственного характера, приводят к изменениям ударения в них. Если мы настаиваем на том, что имя писателя XI в. следует писать обязательно с одной буквой «л» — Иларион, отличая его тем самым от множества более поздних Илларионов, то почему же в устном воспроизведении имени собственного мы не придерживаемся того же справедливого решения? Неудивительно, что и в столь серьезном деле, как акцентная реконструкция «Слова о полку Игореве», покушение на акценты прежде всего распространяется на имена собственные. В этом — навязывание древнерусскому тексту современных представлений об имени собственном, о его значении, смысле и функции. Для древнерусской культуры имя собственное, может быть, и есть самое основное в семантическом смысле явление, которое и в тексте «Слова о полку Игореве» выступает в роли ведущего композиционного элемента.
Было бы, разумеется, желательно, чтобы, внося поправки в уже известные акцентные реконструкции «Слова», автор основывался на реальных примерах древнерусской акцентной вариантности. Дж. Хани в 20 случаях (всего между нашими реконструкциями около 30 разночтений) предпочитает вариант, возможный в древнерусских источниках, но не использованный мною, ср. (второй пример показывает ударение, предпочтенное Дж. Хани): и красн? еси — и кра?сно ес?, ?рломъ — орл?мъ, жал?сть — жя?лость, чеп? — ч?пи, тулы? — ту?лы, вы?соко — высок?, т. е. обычно тот вариант, который из двух возможных является наиболее новым (такое предпочтение обозначено и в ударении имперфектных форм, которые в XII в. были уже архаическими: коваху? — кова?ху). Пожалуй, только в одном случае я согласился бы с поправкой Дж. Хани: теоретически ожидаемое ударение завтр?ку предпочтительнее нового за?втроку, которое я, после длительных обсуждений вопроса с В. А. Дыбо и убежденный тогда его доводами, использовал в своей реконструкции.
Тем не менее самой важной стороной реконструкции является та ее часть, которая позволяет восстанавливать ритмическую основу древнерусского поэтического текста. В 22 случаях Дж. Хани своими поправками нарушает ритмическую основу словосочетаний, т. е. дает искаженный облик колона (или его части), не опираясь на надежно установленные исторические соответствия. Приведу все относящиеся сюда примеры с кратким их объяснением. Аргументация и материальное обоснование моих суждений содержатся в «Акцентологическом комментарии»1.
Чаще всего американский исследователь вносит новое, «лишнее» ударение в сочетание слов (второй пример всюду — из реконструкции Дж. Хани): да? позримъ — да? позри?мъ, оба? полы — ?ба п?лы, чьрл?нъ_стягъ — чьрл?нъ стя?гъ, то ж? звонъ — то ж? зв?нъ, тогда? врани — тогда? вра?ни, ср?дь земле — ср?дь з?мле, Донъ т? княже — Д?нъ_ти, кня?же (ориентация на письменную передачу текста в ущерб звучанию колона), и зов?ть князи — и зов?ть кня?зи, твою?_княже — твою?, кня?же (тот же случай подмены устного произношения письменным текстом), не бы?с(т)ь ту бра?та — не бы?сть ту? бра?та, ты проби?лъ еси — ты проби?лъ ес? (но сохраняет в своей реконструкции ударение ты лел?ялъ еси, поскольку оттяжки ударения через слог ожидать трудно), его ра?ны — ег? ра?ны. Дж. Хани разрушает ритмическое единство сочетания, ставя при этом слабое ударение на месте сильного после клитики (безударного слова): ср?дь з?мле.
На примере со словом врани можно показать, к какого рода искажениям могут привести и приводят подобные исправления. Тогда? врани есть форма и ударение именительного падежа от существительного мужского рода (в?роны) в сочетании слов (может быть, следовало бы уточнить характер ударения: сильное тогда? врани). Тогда? вра?ни, как предпочитает выделить Дж. Хани, — форма мужского, но ударение слова женского рода (вор?ны). Изменение акцентной формы влияет на смысл и затрагивает поэтическую атмосферу «Слова», что нежелательно. Грають все-таки в?роны, а не суетливые вор?ны. С другой стороны, чем в таком случае следует отличить данное сочетание слов от родственных ему, например от сочетания съ вс?хъ стра?нъ, в котором имя существительное определенно несет акутовое (сильное) ударение с обязательным ударением на корне? В реконструкции Дж. Хани встречаются и обратные ошибки: аже_б?_ты_бы?лъ — аже_бы_ты_бы?лъ, они?_же са?ми — они_же са?ми. Устранение сильного ударения в колоне, видимо, необходимо автору для последующих этапов его реконструкции — число стихов должно определяться количеством сильных акцентов. Подобное «упреждение» последующих этапов реконструкции также нежелательно.
Изменение ударения способно преобразовать и ритмический контур того самого маленького отрезка поэтического текста, который со временем может стать опорной точкой стиховедческой реконструкции, ср.: съ моря? идуть — съ м?ря идуть (в таком случае правильнее было бы ударение съ? моря ?дуть!); на кровав? трав? (с явным выделением ассонанса, который, как это и обычно для поэтики «Слова», органично слит с ритмом произношения, с ударением) — на кръва?ве трав? (что разрушает ассонанс и вообще представляется странным, потому что Дж. Хани в другом месте определенно признает подвижное ударение у прилагательного, ср. кръвавы?е ег? ра?ны; следовательно, автору неясна взаимная соотнесенность словесных акцентов в процессе словообразования, он не видит в древнерусской акцентной системе никакой системности); кром? головы? — кром? г?ловы (ударение г?ловы никак не аргументировано и совершенно невозможно в древнерусском языке2); Иг?рь_спить, Иг?рь_бдить — Иг?рь спи?ть, Иг?рь бди?ть (что при некоторых условиях можно признать верным для древнерусского языка ударением, особенно если произносились редуцированные гласные ь, ъ), но Иг?рь_князь — Иг?рь_кня?зь — поправка вряд ли верная, ее невозможно обосновать исторически, поскольку нисходящее ударение корня в форме именительного падежа для древнеславянского и древнерусского языков безусловно доказано.
1 Колесов В. В. Ударение в «Слове о полку Игореве», с. 23—76.
2 См.: Колесов В. В. История русского ударения. Л., 1972, с. 66.
1-2-3-4-5