Устные истоки жудожественной системы «Слова». Страница 11
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16
В известном смысле стремя было таким же символическим предметом в дружинном быту XI—XIII вв., как и меч, копье, щит, стяг, конь и проч. «Ездить у стремени» — означало находиться в феодальном подчинении. Так, например, Ярослав (Осмомысл) говорил Изяславу Мстиславичу через посла: «ать ездить Мьстислав подле твой стремень по одиной стороне тебе, а яз по другой стороне подле твой стремень еждю, всими своими полкы» (Ипат. лет., под 1152 г.). Кроме вассальной зависимости, нахождение у стремени символизировало вообще подчиненность: «галичаномь же текущимь у стремени его» (Ипат. лет., под 1240 г.).
Во всех приведенных нами выше выражениях «стремя» выступает только как символ власти феодала. Все это придает особую значительность выражению «Слова» «вступить в стремя». Вступали в стремя только князья; когда же речь идет о дружине, автор «Слова» употребляет обычное выражение «всесть на кони»: «А всядемъ, братие, на свои бръзыя комони», — обращается Игорь к своей дружине, но не «вступим в стремень». Ведь вступают в стремя только князья: «тогда въступи Игорь князь въ златъ стремень и поeха по чисту полю»; Олег «ступаеть въ златъ стремень въ градe Тьмутороканe»; «вступита, господина, въ злата стремень» — обращается автор «Слова» к Рюрику и Давыду Ростиславичам. В этом различии, которое делает автор «Слова», несомненно, сказалась его хорошая осведомленность в ритуале дружинного быта.
Встает еще один вопрос — не было ли таким же символом власти, положения в известном отношении и «седло». Если это так, то это ввело бы в тот же круг художественного мышления автора «Слова» и другое выражение: «высeдe из сeдла злата, а въ сeдло кощиево». «Седло злато» — это седло княжеское. Только княжеские вещи имеют этот эпитет — «стремя», «шлем», «стол» (престол). Конечно, в основе этого эпитета лежат и реальные предметы, покрывавшиеся позолотой лишь в дорогом обиходе князя, но автор «Слова о полку Игореве» отлично понимал и другое: ритуальную соотнесенность этих двух понятий — «княжеского» и «золотого» — как присущего специфически княжескому быту. Вот почему и само «слово» князя Святослава «золотое». Совсем иное в «Задонщине», где эта связь золота и князя утрачена, ср.: «гремят удальцы рускыя золочеными доспехы»1 — о русском войске: «А в них сияють доспех[и] золочены[е]», «злаченым доспeхом посвeчива[ет]» и Пересвет, «Рускии сынове поля широкыи кликом огородиша, золочеными [доспeхи] осветиша»2.
***
В устройстве древнерусских городов такими же исполненными символического значения предметами были городские ворота и забралы стен. Я подчеркиваю, что значением этим обладали не слова «ворота» и «забралы», а самые вещи — самые материальные явления. Так же точно и не слова «меч», «копье»... имели значимость феодальной символики, а самые предметы — сам меч, само копье, в силу чего они входили в ритуал, в обрядность, в этикет. На мечах клялись, мечи почитали, меч хранили, мечом «пасли» — посвящали в высший ранг феодального общества, меч давали князю при отправке его на княжение и т. д. и т. п.
Символическое значение городских ворот было также хорошо известно в Древней Руси.
Мы можем догадываться, что не все ворота в городе обычно бывали облечены этим символическим значением, а только главные. Не случайно полотнища главных ворот обивались медными золочеными листами и на них ориентировалась архитектурная мысль строителей древнерусских городов (ср. Золотые ворота в Киеве и во Владимире). Исследователь Ярославова города в Киеве М. К. Каргер пишет по поводу киевских Золотых ворот этого Ярославова города: «Главными воротами города, парадным городским порталом становятся южные Золотые ворота. Только эти ворота особо упомянуты в летописях и проложных сказаниях о строительной деятельности Ярослава. Только над этими воротами Ярослав соорудил надвратный храм. Именно с этими воротами связано наибольшее количество древних киевских легенд. Именно у этих ворот устраивали киевляне не раз торжественные встречи. Именно в эти ворота стремились войти и непрошеные гости, прохождением через Золотые ворота стремившиеся подчеркнуть свою победу над Киевом. Все парадное строительство Ярослава развертывается в южной части города, между Золотыми воротами и Софийским собором»3.
Особое значение главных ворот города в символике древнерусского феодализма не могло не отразиться и в языке. Ударить, «сечь» в ворота означало напасть на город. В описании битвы под Киевом 1151 г. в Ипатьевской летописи говорится: «ту же и Севенча Боняковича дикаго половцина убиша, иже бяшеть рекл: „Хощю сечи в Золотая ворота, яко же и отець мой“». Севенч Бонякович имеет в виду события 1096 г., когда Боняк напал на Киев «и мало в град не въехаша», разгромил его «болонье» и Киево-Печерский монастырь, но самого города не взял. Севенч не надеется взять Киев, но он хочет «сечи» в его ворота, то есть напасть на него и погромить его округи.
Открыть главные ворота города или затворить их имело символическое значение. Действия эти свидетельствовали о желании горожан сложить оружие или оказать сопротивление. Именно в связи с этим образовался ряд выражений. Вместо того чтобы сказать, что горожане решили сопротивляться, в летописи очень часто говорится «затвориша врата»; вместо того чтобы сказать, что город сдался, в летописи найдем «отвориша врата»: «придоша ляхове на Володимер, и отвориша им врата володимерци» (Ипат. лет., под 1204 г.), «а вышегородци поклонишася, отвориша врата» (Новг. I лет. по Синод. сп., под 1214 г.).
В громадном большинстве случаев эти термины «отвориша врата» и «затвориша врата» употребляются без слова «врата». Так, например, в Ипатьевской летописи под 1123 г. рассказывается о том, как Ярослав Святополчич подошел к городу Владимиру Волынскому и сказал: «То есть град мой; оже ся не отворите, ни выйдете с поклоном, то узрите завътра приступлю к граду и възму город». Или: «Гюргий же приде к Белугороду, и рече белогородцем: „Вы есте люди мои; а отворите ми град“. Белогородци же рекоша: „А Киев ти ся кое отворил?“» (Ипат. лет., под 1151 г.) и т. д.4
«Слово о полку Игореве», с его стремлением к конкретности образов, никогда не употребляет выражения «отворить» или «затворить» без прибавления «врата». Автор «Слова» не пользуется этими сокращениями и ходовыми выражениями. Он прибавляет «врата» и тем конкретизирует термин, возвращает ему наглядность и художественную силу: «затворивъ Дунаю ворота», «отворяеши Киеву врата» (о Ярославе Осмомысле), «отвори врата Новуграду» (о Всеславе Полоцком).
1 ТОДРЛ, т. VI. М. — Л., 1948, с. 226.
2 ТОДРЛ, т. VI. М. — Л., 1948, с. 228, 229, 231.
3 Каргер М. К. Резюме доклада «Архитектурный ансамбль Ярославова города в свете археологических исследований», прочитанного в Ленинградском отделении Института истории материальной культуры АН СССР 18 июня 1949 г. (рукопись). Подробнее о Золотых воротах см. у него же: «Древний Киев», т. 2, М. — Л., 1961, с. 237—249.
4 «...И не сме затворитися в Киеве один» (Ипат. лет., под 1174 г.); «и затвори все кыяны» (Ипат. лет., под 1174 г.); «затворися в городе» (Ипат. лет., под 1175 г.); «отвори град» (Лавр. лет., под 1186 г.); «затвори город» (Ипат. лет., под 1288 г.).
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16