Проблема критического текста «Слова о полку Игореве». Страница 4
1-2-3-4-5-6
...два солнца помeркоста, оба багряная стлъпа погасоста, и съ нимъ молодая мeсяца, Олегъ и Святъславъ, тъмою ся поволокоста. На рeцe на Каялe тьма свeтъ покрыла: по Руской земли прострошася Половци; аки пардуже гнeздо, и въ морe погрузиста, и великое буйство подасть Хинови (25). Со времени М. А. Максимовича слова и въ морe погрузиста, и великое буйство подасть Хинови переставляются в другое место и помещаются после слова поволокоста — самая необходимость перестановки, вызываемая согласованием ряда глаголов друг с другом по двойственному числу, ощущается весьма явственно. Вполне понятно, что переносимый фрагмент помещался после последней — до образовавшегося разрыва — формы двойственного числа из встретившихся ранее. О причинах возникшей в дошедшем до нас тексте «Слова» перестановки обычно ничего не говорится. Логичнее всего предположить, что последовательность текста оказалась нарушенной в результате пропуска целиком одной строки, которая была вписана позднее, причем эта ошибка переписчика сохранила, таким образом, для нас формат одного из протографов мусин-пушкинской рукописи «Слова». Строка этого протографа насчитывала 42—44 знака (флексия в подасть в мусин-пушкинской рукописи была скорее всего написана над строкой, что и послужило причиной появления данного написания вместо закономерного подаста). Эти цифры близки тому результату, который был получен при рассмотрении формы Гзакъ, и едва ли такое сходство результатов может быть случайностью. Естественно было бы ожидать, что пропущенная строка окажется вписанной в текст после отрывка, равного целому числу строк. Фрагмент, разорвавший текст, если принимать ставшее общепринятым исправление, оказывается меньшим, чем 2 строки рукописи. Напрашивается иное предположение: пропущенная строка рукописи располагалась после слова погасоста. Тогда получается, что эта строка была вписана ровно через три строки — от слова погасоста до начала возвращаемого на место отрывка насчитывается 134 знака. Восстановленный текст читается так: два солнца помeркоста, оба багряная стлъпа погасоста и въ морe погрузиста и великое буйство подаста Хинови, и съ нима молодая мeсяца, Олегъ и Святъславъ, тъмою ся поволокоста. На рeцe на Каялe тьма свeтъ покрыла...
Скорее всего эта ошибка принадлежит писцу мусин-пушкинской рукописи, и следовательно, мы располагаем сведениями о ее непосредственном оригинале. Если бы она принадлежала какому-то из более ранних списков «Слова о полку Игореве», то текст мог бы быть исправлен в отношении грамматических форм, и возникшую путаницу было бы трудно обнаружить.
Олегъ и Святъславъ. Мы должны присоединиться к мнению тех исследователей (А. А. Потебня, С. К. Шамбинаго, А. С. Орлов, И. П. Еремин, Л. А. Творогов, Р. О. Якобсон), которые считают эти имена внесенной в текст глоссой, принадлежавшей одному из списков «Слова», когда имена его персонажей уже не были широко известны. Подобная глосса могла появиться во второй половине XIII в. или позднее, но эти имена должны были присутствовать в восстанавливаемом нами оригинале мусин-пушкинской рукописи, иначе представленные выше расчеты теряют последовательность. Вряд ли эти имена принадлежали оригиналу «Слова» — ведь Олег, младший сын Игоря, не мог принимать участия в походе, так как был еще слишком юн; летописных известий о его участии в походе нет.
А уже не вижду власти сильнаго, и богатаго и многовои брата моего Ярослава съ Черниговьскими былями, съ Могуты и съ Татраны и съ Шельбиры, и съ Топчакы, исъ Ревугы, и съ Ольберы. Тіи бо бес щитовь съ засапожникы кликомъ плъкы побeждаютъ, звонячи въ прадeднюю славу (26—27). Последняя фраза приведенного отрывка вряд ли может относиться к тюркским племенам, находящимся в зависимости от Чернигова, которые перечислены выше. Не совсем ясно также, о какой «прадедней славе» может идти речь. Засапожники — ножи, носимые за голенищем, были оружием русских пехотинцев, но не кочевников-тюрок, которые носили ножи в ножнах у пояса. По-видимому, в тексте лакуна.
Единъ же Изяславъ сынъ Васильковъ... на кровавe травe притрепанъ Литовскыми мечи. И схоти ю на кровать, и рекъ (34). Последняя фраза лишена какого бы то ни было смысла. Ссылки на то, что кровать здесь — символ брачного ложа, часто связываемого в фольклоре со смертью, не заслуживают серьезного внимания, так как подобная аллегория противоречила бы поэтике «Слова». Считаем необходимым принять исправления М. И. Маньковского, Н. К. Грунского и М. В. Щепкиной: исходи юна кровь, а тъй рекъ, нашедшие положительную оценку Л. А. Булаховского (Булаховский, с. 486, примеч. 1; 510). Это чтение в наибольшей степени соответствует смыслу всего контекста. Из других конъектур заслуживает внимания основательно забытая конъектура В. Н. Перетца: и се хоти юна (на) крови ти рече (Перетц, с. 119). Заметим, впрочем, что в исландских сагах — «Саге о Гисли», «Саге о Греттире» герой перед смертью сам произносит висы — стихотворные строфы, близкие по стилю фразе, сказанной умирающим Изяславом Васильковичем.
Ярославе и вси внуце Всеславли (34). О каком из князей, носивших имя Ярослав, здесь может идти речь, непонятно, Ярослав Галицкий и Ярослав Всеволодович Черниговский в тексте «Слова» уже были названы ранее. М. И. Маньковский и Д. С. Лихачев предложили читать Ярославли — «Ярославичи», потомки Ярослава Мудрого, которые здесь все вместе противопоставляются полоцким князьям — внукам Всеслава Полоцкого, потомкам Изяслава, старшего брата Ярослава Мудрого. Наряду с формой Ярославли в тексте была возможна и форма Ярославле, в этом случае исправление совсем незначительно.
...скочи влъкомъ до Немиги съ Дудутокъ (35). Ввиду того что топоним Дудутки до сих пор не имеет определенного приурочения, а указания Н. М. Карамзина на монастырь под Новгородом и Н. П. Барсова на местность под Киевом могут быть основаны на тексте «Слова о полку Игореве» как на историческом источнике, в качестве альтернативного решения принимаем конъектуру Р. О. Якобсона съду токъ — «подготовил ток»1.
Хотя формула дуть ток в фольклоре пока не обнаружена, сам текст «Слова» может давать основания для ее восстановления. Искажение первоначального текста «Слова» объясняется как диттография — повторение одного и того же слога ду.
Аще и вeща душа въ друзe тeлe, нъ часто бeды страдаше (36—37). В. Ф. Миллер, А. А. Потебня, А. И. Смирнов, Е. В. Барсов, В. Н. Перетц и последующие комментаторы приняли поправку въ дръзe тeлe «храбром, дерзком, смелом». Л. А. Булаховский пишет: «Если, однако, принять недавно сделанную ссылку на выражение скальдов eigi einhamr „у кого больше одной оболочки“, т. е. тела, то данную конъектуру можно оспаривать» (Булаховский, с. 490). Если выражение eigi einhamr означает «оборотень», все же не вполне понятно, почему вещая душа Всеслава помещается в «другом» теле. Отклонить ставшую традиционной конъектуру, думается, было бы преждевременно.
1 Якобсон Р. О. Изучение «Слова о полку Игореве» в Соединенных Штатах Америки. — ТОДРЛ, М.; Л., 1958, т. 14, с. 106, 120.
1-2-3-4-5-6