Проблема критического текста «Слова о полку Игореве»

Н.А. Мещерский, А.А. Бурыкин

Вопрос о критическом тексте «Слова о полку Игореве» представляет собой один из наиболее сложных вопросов, связанных с исследованием и изданием этого памятника. Вполне понятно, что текст «Слова о полку Игореве», как и тексты других произведений древней и средневековой литературы, за 600-летний период его бытования в рукописной традиции — с конца XII в. до 1800 г. — мог подвергнуться разнообразным изменениям и искажениям, которые неизбежно возникают при переписке манускриптов¹. Наличие в «Слове о полку Игореве» многочисленных «темных мест» осознавалось уже его первыми издателями, последующие научные издания «Слова» практически не обходятся без конъектурных поправок в его тексте. Вместе с тем необходимо признать, что подлинно критический текст «Слова о полку Игореве» до настоящего времени не стал достоянием исследователей и читателей, и лишь немногие издания текста «Слова» и специальные исследования каким-либо образом заполняют лакуну в филологическом изучении этого замечательного памятника древнерусской литературы. Здесь можно назвать лишь следующие труды.

Книга А. А. Потебни «Слово о полку Игореве» (Воронеж, 1878; 2-е изд. Харьков, 1914) (далее — Потебня). Это издание текста «Слова» по своей ориентации может быть названо гиперкритическим. В нем отмечаются предполагаемые издателем многочисленные лакуны и интерполяции, текст содержит большое количество конъектур. Хотя большинство исправлений текста, предложенных А. А. Потебней, не нашло поддержки у последующих исследователей, это издание до настоящего времени ценно как образец определенного подхода к тексту «Слова».
Книга В. Н. Перетца «Слово о полку Игоревім — пам’ятка феодальної України — Руси XII віку» (Київ, 1926) (далее — Перетц). Текст «Слова» в этом издании представлен в виде реконструированной рукописи XV в., которая могла, по мнению В. Н. Перетца, быть протографом мусин-пушкинской рукописи «Слова» (Перетц, с. 39—40, 91). Справочный аппарат этого издания, помимо разночтений из источников текста, сообщает также некоторые конъектуры. Комментарий к тексту «Слова» содержит обзор конъектур, представленных в этом издании практически полным сводом. Хотя исследователи отмечают необходимость составления нового свода комментариев к «Слову о полку Игореве»², высокая научная ценность этого труда заставляет всех специалистов обращаться к нему даже теперь, спустя почти 60 лет с момента его выхода в свет.
Статья Л. А. Булаховского «О первоначальном тексте „Слова о полку Игореве“» (ИОЛЯ, 1952, т. 11, вып. 5, с. 439—449)³. Данная работа содержит весьма информативный обзор отдельных конъектур к тексту «Слова о полку Игореве» и собственные исправления, в отдельных случаях предлагаемые автором. Каждая из обсуждаемых и предлагаемых конъектур сопровождается ее лингвистическим обоснованием.

Названные труды, в особенности две последние работы, систематизируют и делают доступными результаты огромной работы над текстом «Слова о полку Игореве», которая была проделана многими исследователями, принадлежащими к разным научным поколениям. Это позволяет лучше ориентироваться в обширной литературе, посвященной «Слову», тем более что основная масса конъектур к тексту памятника содержится в его многочисленных изданиях — специальные статьи, посвященные отдельным «темным местам» «Слова о полку Игореве», стали появляться относительно поздно.

Существенным моментом в подготовке критического текста «Слова о полку Игореве» становится ныне и установление приоритета тех или иных ученых в отношении предложенных исправлений текста. Известны случаи, когда в специальных работах, посвященных дискуссионным чтениям отдельных мест памятника, выдвигаются предложения, повторяющие уже известные ранее конъектуры.

Далека от своего завершения и работа по критике текста «Слова». Некоторые «темные места» до сих пор окончательно не «просветлены» и оставляют возможности для дальнейших разысканий. Отдельные фрагменты текста, имеющие осмысленное прочтение, иногда требуют исправлений по причинам языкового характера. По существу не ставился вопрос о наличии интерполяций в дошедшем до нас тексте «Слова о полку Игореве»: лишь А. С. Орлов упоминает о нескольких глоссах, отмеченных им в мусин-пушкинской рукописи памятника, но его наблюдения могут быть продолжены. В современной литературе по «Слову» практически не обсуждается возможность наличия в тексте лакун — утрат отдельных его фрагментов. Иногда даже хорошо известные конъектуры нуждаются в дополнительных комментариях палеографического и филологического характера.

Задача настоящей статьи заключается в том, чтобы продемонстрировать и обсудить отдельные прочтения и возможные исправления текста «Слова о полку Игореве», вновь привлекая внимание исследователей к проблемам текстологии «Слова». Разделяя осторожность в обращении с этим памятником, на необходимость чего уже неоднократно указывалось⁴, мы все же не считаем возможным оставлять текст «Слова о полку Игореве» в неприкосновенности или даже ограничивать «темными местами» проблематику работы.

Обратимся к тексту «Слова о полку Игореве»⁵.

...начяти старыми словесы трудныхъ повeстій о пълку Игоревe... (1). В тексте явный пропуск: глагол начяти не имеет прямого дополнения, которое требуется по смыслу. Некоторые комментаторы (С. П. Обнорский, В. И. Стеллецкий)⁶ видят в словосочетании трудныхъ повeстій форму родительного падежа в значении родительного партитивного, которая зависит от глагола начяти. Это, однако, неправдоподобно, а другие примеры, иллюстрирующие употребление родительного партитивного в «Слове», являются сомнительными. Словосочетание трудныхъ повeстій относится к словосочетанию старыми словесы и имеет форму родительного падежа принадлежности. Утраченное прямое дополнение при глаголе начяти легко восстанавливается по началу следующего предложения: Начати же ся тъй пeсни, из чего следует, что сочинение автора уже было названо ранее, причем названо именно песнью, иначе в тексте не было бы указательного местоимения тъй.

¹ Некоторые ученые (Н. К. Гудзий, А. С. Орлов) полагают, что «Слово о полку Игореве» переписывалось редко и его оригинал отделен от дошедшей до издателей мусин-пушкинской рукописи незначительным числом списков. Мы не оспариваем этого утверждения, но надо иметь в виду, что в таком случае писец каждого последующего списка переписывал старую, малопонятную, возможно, ветхую рукопись; при этом вероятность искажения текста значительно возрастает. Надо также иметь в виду, что сами издатели сделали с мусин-пушкинской рукописи несколько копий, которыми пользовались при подготовке печатного текста; эти копии также могли послужить источником искажений текста, особенно в отношении орфографии.
² См.: Дмитриев Л. А. Книга академика В. Н. Перетца «Слово о полку Игоревім — пам’ятка феодальної України — Руси XII віку» (к 50-летию издания). — ТОДРЛ, Л., 1976, т. 31, с. 344—350.
³ Переиздано в кн.: Булаховский Л. А. Избранные труды: В 5-ти т. Т. 3. Славистика. Русский язык. Киев, 1978, с. 481—493.
⁴ См., в частности: Творогов О. В. Некоторые принципиальные вопросы изучения «Слова о полку Игореве». — Русская литература, 1977, № 4, с. 96—102.
⁵ Обсуждаемые фрагменты текста воспроизводятся по первому изданию с указанием страниц в скобках: Ироическая п?снь о поход? на половцовъ уд?льнаго князя Новагорода-С?верскаго Игоря Святославича. М., 1800.
⁶ Обнорский С. П. Слово о полку Игореве. — В кн.: Обнорский С. П. Избранные работы по русскому языку. М., 1960, с. 66 (далее — Обнорский); Стеллецкий В. И. Комментарий. — В кн.: Слово о полку Игореве («Сокровища древнерусской литературы») / Под ред. Филина Ф. П. М., 1981, с. 239 (далее — Стеллецкий).

1-2-3-4-5-6

Предыдущая глава