Владимир Набоков - комментатор «Слова о полку Игореве». Страница 5
1-2-3-4-5-6
Интересно отметить, что в тех случаях, когда его предшественниками не до конца или не единогласно было прояснено то или иное «темное место», Набоков делает попытки если не дать окончательный ответ, то внести нечто новое в толкование. Один из путей, который он при этом использует, — сравнительно-сопоставительный. В качестве материала для сопоставления привлекается и Оссиан. К примеру, по поводу «дива», которого большинство исследователей считает мифическим существом, сродни вещей птице, Набоков, соглашаясь с этим толкованием, замечает в связи с его функцией в «Слове»: «Нечто подобное происходит и в поэмах Оссиана». В подтверждение он приводит пример строк 9—10 из «Первого барда» Макферсона, переведя их в «ритмическую прозу»: «С дерева у могилы мертвых давно слышится уханье совы». И в отношении следующих строк о диве, который велит «земли незнаемЪ» «послушати», Набоков предлагает читателю сравнить их с оссиановскими — «путник скорбит в незнаемом краю».
По поводу «синей молнии» Набоков остроумно заметил, что «бард значительно опередил эпоху своего первого редактора», ибо именно «по современным понятиям всполох электрического разряда имеет синий цвет». Современники же первого редактора, в том числе Макферсон и Пушкин (в стихотворении «Буря»), по словам Набокова, «логикою воздействовали на сетчатку своих покорных разуму глаз и воспринимали молнию "желтой" или "красной", ибо таков огонь». Сам гр. А. И. Мусин-Пушкин и его помощники перевели выражение оригинала «въ нихъ трепещуть синий млънии» как «сверкает в них молния». Для Набокова, обладавшего, как известно, обостренной способностью цветовосприятия, этот аргумент был одним из решающих для однозначного решения вопроса в пользу подлинности «Слова».
Порою, разделяя чужое мнение, Набоков, тем не менее, изложив его, дополняет каким-то штрихом. Так без всяких оговорок и упоминания источника Набоков пишет, что «"Шелома" или "Шеломя" означает в Песни вполне определенное место, а именно Изюмский курган в окрестностях Донца», и тут же замечает: «Но это уничтожило бы поэзию».
По поводу четырехкратного упоминания Трояна в «Слове», оставшегося непроясненным первыми издателями, и попыток современников объяснить их, Пушкин в свое время заметил: «Прочие толкователи не последовали скромному примеру: они не захотели оставить без решения то, чего не понимали». Полемизируя с современниками, Пушкин писал: «Через всю Бессарабию проходит ряд курганов, памятник римских укреплений, известный под названием Троянова вала. Вот куда обратились толкователи и утвердили, что неизвестный Троян, о коем 4 раза упоминает Слово о полку И.(гореве), есть никто иной, как римск.(ий) император. Но и тропа Троянова может ли быть принята за Троянов вал, когда несколько ниже определяется (стр. 14, издания Ши(шкова)) "вступила ДЬвою на землю Трояню, на синем море у Дону". Где же тут Бессарабия? "Следы Трояна (в Дакии, видимые по сие время, должны были быть известны потомкам дунайских славян. )" (Вельтман). Почему же?»1.
Как известно, еще ранее написания своей статьи о «Слове» Пушкин обратился за разъяснением некоторых его «темных мест» и, прежде всего, тех, где поминается Троян, к академику Петру Ивановичу Кеппену (1793-1864), археологу и исследователю древней русской истории. Сохранилось письмо Кеппена к Пушкину от 17 июля 1836 года, свидетельствующее о недавнем их разговоре в Публичной библиотеке по поводу «темных мест» в «Слове». Кеппен писал:
«Nimmt man hierauf an, dass das Lied unter Trajan nicht den Kaiser Trajan im I Jahrh.(undert) nach Chr.(isti) sondern den Feldherrn Trajan im I Jahrh.(undert) versteht , und das mithin das erste Jahrh.(undert) Trajan das vierte der gewohnlichen Zeitrechnung ist, so findet man die eigenthumliche weitere Zeitrechnung im Gedicht mit der unsrigen ubereinstimmend. Es heisst namlich darin: "Im siebenten Jahrhundert Trojans dringt Wseislaw gegen die Stadt Kijew, offnet die Thore Nowgorods." Dieses Ereigniss, die Bezwingung Nowgorods durch Wseislaw geschah 1067 und fand also im VII Jahrh.(undert) Trojans statt, sobald man nicht vom Kaiser, sondern von Valentinians Feldherrn an zahlt»2.
[Перевод: «Если предположить, что под Трояном в песни подразумевается не император Траян I века по P. X., но полководец Траян IV века и что таким образом первый век Траяна является четвертым столетием обычного летоисчисления, то своеобразная дальнейшая хронология поэмы окажется совпадающей с нашей. А именно, там сказано: "На седьмом веке Траяновом бросился Всеслав к городу Киеву, отворил ворота Новгорода". Это событие, покорение Новгорода Всеславом, произошло в 1067 г. и, следовательно, имело место действительно в VII веке Трояна, если отсчитывать не от императора, а от полководца Валентиниана»3].
Пушкин сделал Кеппену запись со своим адресом на Каменном острове, куда тот и адресовал процитированное письмо4. Можно реконструировать дальнейшее. Прочтя письмо, Пушкин обращается к «Летописцу Рускому» Н. А. Львова, находит под 1067 годом соответствующую запись и закладывает это место. В то время Пушкин пишет статью о «Слове», впервые опубликованную П. В. Анненковым в 1855 г., которая датируется приблизительно концом 1836 г.5 Очевидно, что статья Пушкина в том виде, в каком она дошла до нас, была написана до общения с П. И. Кеппеном, во всяком случае, до получения его письма, версия которого относительно Трояна — римского полководца, а не императора, должна была показаться поэту убедительной.
В настоящее время преобладает другая точка зрения, согласно которой Троян — это русский языческий бог, а «Всеслав действует на седьмом, т. е. на последнем веке языческого бога Трояна, иными словами: на последнем веке языческих времен»6. Вникнув в существо спора, иронично порассуждав в отношении «безнадежного переплетения» римского императора и русского божества, Набоков предлагает свое толкование, точнее более корректную формулировку того, что высказал в письме Пушкину Кеппен: «седьмой век, возможно, относится к столетиям, прошедшим со времени падения власти Рима в киевских землях». Таким образом, удовлетворенным, как видится Набокову, оказывается патриотическое чувство.
Обращение к Пушкину — особенность набоковского комментария, обусловленная как неизменным пиететом Набокова в отношении к национальному гению, так и тем, что параллельно он работал над комментарием к «Евгению Онегину». Например, говоря об авторе «Слова», обращающегося к своему предшественнику Бояну, Набоков замечает: «Так Пушкин в 1836 году в "Памятнике" пародировал стихи своего предшественника Державина (1743-1816), подхватившего тему Горация ("Exegi monumentum..."), чтобы протащить, как контрабандный товар, собственные тайные устремления и собственную тайную гордость под личиной высшего фиглярства».
1 Пушкин. XII, 151.
2 Пушкин. XVI, 141.
3 Пушкин. XVI, 389-390.
4 Л. А. Иерейский. Друзья Пушкина. Изд. 2-е. Л., 1988. С. 189.
5 Пушкин. XII, 449.
6 Д. С. Лихачев. Комментарий исторический и географический // Слово о полку Игореве. Под ред. В. П. Адриановой-Перетц. М; Л., 1950. С. 454.
1-2-3-4-5-6