Слово о полку Игореве. Историко-литературный очерк. Страница 9
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17
Таким образом характеристики Олега и Всеслава занимают строго определенное и важное место в идейной композиции "Слова". Это не случайные вставки и не лирические „отступления“. Они находятся в органической связи с историческими воззрениями автора "Слова", служат средством художественного обобщения, служат единой цели автора — призыву русских князей к единению.
Тому же призыву к единению служит центральный образ "Слова" — образ Русской земли. Он дан автором "Слова" в объединении крайних географических пунктов: Новгорода на севере и Тмуторокани на юге, Дуная и Волги, Западной Двины и Дона. Одно перечисление упоминаемых в „Слове“ русских городов составило бы довольно точное представление об обширных пределах Русской земли: Киев, Чернигов, Полоцк, Новгород Великий и Новгород Северский, Тмуторокань, Курск, Переяславль Южный, Белгород, Галич, Путивль, Римов; упомянуты также князья Владимира Залесского и Владимира Волынского, Смоленска и Рыльска.
Под Русской землей и Русью в XII в., в пору феодальной раздробленности, очень часто имелась в виду лишь Киевская земля и ее ближайшие соседи. „Пойти на Русь“ в XII в. часто означало отправиться в Киев. Переяславль Южный в отличие от Переяславля Залесского назывался Переяславлем „Русским“. В Новгороде дорога в Киев носила название „русского пути“. Такое сужение понятия Руси пределами Киевского
княжества было типичным следствием феодальной раздробленности, когда только один Киев мог еще претендовать на представительство всей Руси в целом.
В противоположность этому для автора „Слова о полку Игореве“ понятие Русской земли не ограничивается пределами Киевского княжества. Автор "Слова" включает сюда Владимиро-суздальское княжество и Владимиро-волынское, Новгород Великий и Тмуторокань. Последнее особенно интересно: автор "Слова" включает в число русских земель и те, политическая самостоятельность которых была утрачена ко второй половине XII в. Так, например, река Дон, на которой находились кочевья половцев, но где имелись и многочисленные русские поселения, для автора "Слова" — русская река. Дон зовет князя Игоря „на победу“. Донец помогает Игорю во время его бегства. Славу Игорю Святославичу по его возвращении в Киев поют девицы „на Дунаи“, где действительно имелись русские поселения. Там же слышен и плач Ярославны. Даже Полоцкое княжество, которое в XII в. постоянно противопоставлялось остальной Русской земле, введено им в круг русских княжеств. Автор "Слова" обращается к полоцким князьям с призывом к защите Русской земли наряду со всеми русскими князьями, он обращается с призывом прекратить их „кото?ры“ с Ярославичами, и т. д. Следовательно, Полоцкая земля для автора "Слова" — земля Русская.
То же представление о Русской земле как о едином большом целом отчетливо дает себя знать и в тех случаях, когда автор говорит об обороне ее границ. Южные враги Руси — половцы — для него главные враги, но не единственные. Защита русских границ воспринимается им как одно целое: он говорит о победах Всеволода Суздальского на Волге, т. е. над волжскими болгарами, о войне полоцких князей против литовцев, о „воротах“ Галицкой земли на Дунае, против подвластных Византии дунайских стран.
Как единое целое выступает для автора и вся русская природа. Ветер, солнце, грозовые тучи, в которых трепещут синие
молнии, вечерние зори и утренние восходы, море, овраги, реки, составляют тот необычайно широкий фон, на котором развертывается действие "Слова", передают ощущение широких просторов родины. Пейзаж "Слова" воспринят как бы с огромной высоты. „Горизонт“ этого пейзажа охватывает целые страны; пределы пейзажа раздвинуты и позволяют видеть не участок природы, а страну, область.
Этот широкий пейзаж особенно отчетливо выступает в плаче Ярославны. Ярославна обращается к ветру, веющему под облаками, лелеющему корабли на синем море, к Днепру, который пробил каменные горы сквозь землю Половецкую и лелеял на себе Святославовы насады до Кобякова стана, к солнцу, которое для всех тепло и прекрасно, а в степи безводной простерло жгучие свои лучи на русских воинов, жаждою им луки скрутило, истомою им колчаны заткнуло.
При этом природа не выключена из событий истории. Пейзаж "Слова" тесно связан с человеком. Русская природа принимает участие в радостях и печалях русского народа. Чем шире охватывает автор Русскую землю, тем конкретнее и жизненнее становится ее образ, в котором оживают реки, вступающие в беседу с Игорем, наделяются человеческим разумом звери и птицы. Ощущение пространства и простора, присутствующее в „Слове“, усиливается многочисленными образами соколиной охоты, участием в действии птиц (гуси, гоголи, вороны, галки, соловьи, кукушки, лебеди, кречеты), совершающих большие перелеты („не буря соколы занесе чрезъ поля широкая; галици стады бежать къ Дону великому“ и др.).
Это объединение всей Русской земли в единый конкретный, живой и волнующий образ, широкие картины родной русской природы — один из самых существенных элементов призыва автора к единению. Здесь идейный замысел "Слова" неразрывен с его воплощением. Призыв к единению свободно и естественно вытекает из этого центрального образа "Слова" — образа единой, прекрасной и страдающей Родины. Образ этот вызывает сочувствие к Русской земле, возбуждает любовь к ее природе, гордость ее историческим прошлым и сознание заложенных в ней непреоборимых сил.
Как понимается автором "Слова" это единство Русской земли, к которому он зовет всех русских людей?
Единство Руси мыслится автором "Слова" не в виде прекраснодушного идеала союзных отношений всех русских князей на основе их доброй воли и не в виде летописной идеи необходимости соблюдения добрых родственных отношений между князьями. Идея единства Русской земли слагается им из представлений, свойственных эпохе феодальной раздробленности. Автор "Слова" не отрицает, например, феодальных отношений, но в этих феодальных отношениях он постоянно настаивает на необходимости соблюдения подчиняющих обязательств феодалов, а не на их правах самостоятельности. Он подчеркивает ослушание Игоря и Всеволода по отношению к их „отцу“ Святославу и осуждает их за это. Он призывает к феодальной верности киевскому князю Святославу, но не во имя соблюдения феодальных принципов, а во имя интересов всей Русской земли в целом.
Вопреки исторической действительности, слабого киевского князя Святослава Всеволодовича автор "Слова" рисует могущественным и „грозным“. На самом деле Святослав „грозным“ не был: он владел только Киевом, деля свою власть с Рюриком, обладавшим остальными киевскими городами. Святослав был одним из слабейших князей, когда-либо княживших в Киеве.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17