«Слово о полку Игореве» и «Задонщина» по некоторым данным морфологии. Страница 2
1-2-3-4-5-6-7-8
Впрочем, почти все приведенные выше примеры из «Слова о полку Игореве» можно объяснить также явлением аттракции, т. е. воздействием рядом стоящей формы. Аттракция, вероятно, сказалась в окончании дательного падежа единственного числа в следующем выражении: «по Рсіи, по Сули гради подeлиша» (32).
В «Задонщине» мену в окончаниях -e(-е) и -и в местном падеже единственного числа существительных следует рассматривать только как морфологическое явление, так как во всех списках, кроме Синодального (XVII в.), нет фонетического чередования -e(-е)//-и. В «Задонщине» флексии, полученные в результате смешения твердой и мягкой разновидностей склонения существительных, соответственно своему времени фиксируются более часто. В списке К-Б: «на рицe на Чечe» (23335); И-1: «стоят стязи у Дону у великого на брези» (23819, 24025); «ни в обиди есмя были ни кречету, ни черному ворону, ни поганому Мамаю» (23833); «на рeчьки (или: на рeчкы) Направдe» (23911—12 и т. д.); «на въстоцы» (23930); «на тeли» (24027), «вецы» (2435). Колебания: «на полe Куликовe» (23912 и т. д.), но: «на поли Куликовe» (24029); «в каменe градe Москвe» (2393), «въ славнe гради Москвe» (24041). Как видим, со списка И-1 «Задонщины» наряду с влиянием твердой разновидности на мягкую наблюдается обратное воздействие мягкой разновидности на твердую. Это явление более редкое, фиксируемое в древнерусской письменности лишь с XIII—XIV вв. и не повсеместно1. Впрочем, существительные с основами на -А твердой разновидности испытывают влияние мягкой разновидности и в памятниках XI—XII вв.: «въ цесарскeи полати» (Ефрем. крмч., 130, XI—XII в.); в списке У: «на поле Куликовe» (24518); «на... добрe конe» (24642); «на своем княжение» (24933). Колебание: «Тe бо суть сынове храбры... под трубами под шеломы злачеными в Литовскои земли» (24443), но: «и поостриша сердца свои мужеством и наполнися ратного духа, уставиша собe храбрыя воеводы в Руской землe» (24411).
Все эти колебания окончаний твердой и мягкой разновидностей склонения существительных в местном падеже единственного числа в списках «Задонщины» служат доказательством того, что здесь мы имеем дело с фактами живого языка, с процессом, который не завершился еще в XVII в. и который вполне мог отразиться в подлиннике «Задонщины».
Звательный падеж
Звательная форма существительных в «Слове о полку Игореве» выдержана правильно, за исключением лишь одного обращения к князьям: «Инъгварь и Всеволодъ, и вси три Мстиславичи, не худа гнeзда шестокрилци, не побeдными жребіи собe власти расхытисте» (32). Это нарушение нормы, однако, не противоречит системе языка XII в. Дело в том, что звательный падеж существительных очень рано обнаруживает тенденцию утраты. Например, в Остромировом евангелии в качестве обращения употребляется именительный падеж: «Рече еи Иісус: Марфа, Марфа, печешися и мълвиши о мънозe» (217 г.); «Си блаженый Исаия въстани и рьци...» (Слово Иппол. об антихр., 42 (30), XII в.); «Гряди блаженный Исаиа» (там же, 47 (34), XII в.).
Ни один из списков «Задонщины» не дает последовательного употребления звательной формы: «господине князь великыи» (К-Б, 23333), «земля еси русская» (К-Б, 23427; ср. «Слово о полку Игореве»: «О Руская земле!» — 10), «брате князь Владимере Ондeевич» (И-1, 23935), «брате Пересвeт» (И-1, 24027), но: «брате Владимер Андeевич» (У, 2461) и «брате Пересвeте» (У, 2471) и т. д.
Устойчивой звательной формой отличаются в списках «Задонщины» только 5 слов: брате, господине, Доне, господи, боже2. Чаще всего, особенно в именах собственных, звательный падеж выступает в Синодальном списке памятника, что объясняется, возможно, белорусским происхождением этого списка: «брате Якове» (25329), «брате княже Дмитрею» (25432), «царю Момаю» (25533).
Именительный-винительный падеж множественного числа
Именительный падеж множественного числа существительных в «Слове о полку Игореве» фиксируется немногими новообразованиями, выступающими на фоне архаической системы склонения. Большей частью это явления, имевшие место уже в памятниках XI—XII вв. Так, например, окончания -ове (-еве), заимствованные существительными на -о из склонения на -й: «ратаевe» (17), «дятлове» (43). Воздействие основ на -і сказалось в именах женского рода мягкой разновидности: «галици» (7, 17), «сабли» (8, 17), «лисици» (9), «зори» («зари») (12, 40), «млъніи» (12), «сулици» (33), «вежи» (40), «дeвици» (44). Имена мужского рода на -і: «къмети» (8), «пути» (8), «звeри» (34), утратившие под влиянием основ на -о отличительную часть своей флексии -е («путие» и т. д.), С. П. Обнорский относит к промежуточному списку «Слова»3. Однако эти формы были приемлемы и для его оригинала, так как в древнейших русских памятниках наряду с «путие», «звeрие» и т. п. встречаем: «И поути неискусьни ни съвьршени къ таковыимъ служьбамъ» (Ефрем. крмч., 479, XI—XII вв.); «Братоненавидьници люти зeло, сверeпа звeри» (Сказ. Бор. Глеб., Усп. сб., 20, XII в.).
К подлиннику «Слова» принадлежит, очевидно, «куряни» (с флексией -и вместо ожидаемого -е) как форма, тоже наблюдаемая в ранний период древнерусской письменности: «Мы бо кресьяни есмы» (Муч. Христофора, Усп. сб., 144, XII в.); «А мы словeни проста чадь и не имамъ, иже бы ны наставилъ на истину» (Пам. и жит. Меф. Моравск., Усп. сб., 152, XII в.), «Владущии нынe суть латини» (Слово Иппол. об антихр., 79 (50), XII в.).
В широко употребляемые старые формы существительных с основой на -о с флексией именительного падежа множественного числа -и вкрапливается в «Слово о полку Игореве» несколько окончаний винительного -ы: «шеломы» (13, 33), «щиты» (33), «хоботы» (37), «цвeты» (43). Хотя слияние именительного и винительного падежей множественного числа в одной форме старого винительного имен на -о получило свое развитие с XIII в., все же отдельные случаи попадаются в памятниках XII в.: «Труды исправляются свeтлостию учения воиньству» (Златостр., 1, XII в.). Заимствование из старославянского языка представляет собой слово «тучя» в «Слове о полку Игореве»: «Чръныя тучя съ моря идутъ» (12). В древнерусской письменности XII столетия и позднее существительные с основой на -а мягкой разновидности в именительном и винительном падежах множественного числа часто сохраняли церковнославянскую флексию. Например: «И быша мълния и громи» (Муч. Ирины, Усп. сб., 109, XII в.); «Не видe ли лютости туча» (там же, 110); «Свeтьлы луча имы» (Златостр., 92, XII в.); «Ти да быша сeдeлы птица пeснивы по вьршью дубьному» (там же, 93); «Купьци твои бяаху вельможа земля» (Слово Иппол. об антихр., 61 (42), XII в.).
1 См.: Кузнецов. Очерки, стр. 40.
2 Ср.: А. Н. Котляренко. «Задонщина» как памятник русского языка конца XIV в. — Ученые записки ЛГПИ, т. XV, вып. 4, 1956, стр. 140.
3 См.: Обнорский. Очерки, стр. 151.
1-2-3-4-5-6-7-8