«Слово о полку Игореве» и «Задонщина» по некоторым данным морфологии. Страница 5
1-2-3-4-5-6-7-8
Со списка И-2 (конец XV — начало XVI в.) «Задонщины» находим случаи смешения разных типов склонения, начавшегося с XIII—XIV в.: «конми» (влияние основ на -і), причем, эта форма встречается в тексте, близком «Слову о полку Игореве» («Рускые сыновe поля широкие конми огородиша» — 2373). В списке И-1 «князьми» — то же самое. В списке У отражается в творительном падеже множественного числа унификация с основами на -а: «крылами» (24525), «татарами» (24628), «доспeхами» («широкие поля кликомъ огородиша и злачеными доспeхами освeтиша» — 24816), «зубами» (24823), «князями» (2492). Ср. также: «мечьми» («гремeли князи руские мечьми булатными о шеломы хиновские» — 24629)» «трупми» («трупми татарскими поля насеяша и кровию ихъ реки протекли» — 24821). В списке С: «крилами» (2521), «песнями» (25336—37), но: «воеводы» (25432 — вм. «воеводами», очевидно, под влиянием следующего «бояры»).
Широкое использование в списках «Задонщины» старых форм творительного падежа множественного числа оправдывается тем, что распространение новообразований в нем происходило значительно медленнее, чем это было в дательном и местном падежах множественного числа1.
Родительный падеж мужского и среднего рода
единственного числа
В «Слове о полку Игореве» среди прилагательных родительного падежа единственного числа мужского и среднего рода с флексией -аго обнаруживаем одно окончание -ого: «Стрeляй, господине, Кончака, поганого кощея» (30). Окончание -ого изредка фиксируется уже в старославянских памятниках XI в. («живого» — Савв. кн. и др.)2. В древнерусском языке XI в. единственный пример этой формы отметил в Изборнике Святослава 1073 г. А. И. Толкачев: «златоустого» (лл. 123а, 124об.а). Однако тут же исследователь оговаривает этот случай как ненадежный, так как он мог быть заимствован из старославянского подлинника3. Поэтому совершенно бесспорным появление новой флексии -ого можно считать только с XII столетия4. А. И. Толкачев указывает на наличие -ого в двух надписях середины XII в. (в надп. на чаре, до 1151 г. и в надп. на антиминсе ок. 1149 г.).
«Задонщина» употребляет рассматриваемые формы так: К-Б — при 9 случаях -аго 3 случая -ого. Интересно, что из последних 2 примера даются в тексте, сходном со «Словом»: «чюдно стязи стоять у Дону великого» (23326), «испиемь, брате, шеломомь своимь воды быстрого Дону» (2349); И-2 — при 2 случаях -аго 2 случая -ого; И-1 — при 8 случаях -аго (из них 4 в текстах, близких «Слову») 14 случаев -ого (из них 7 в текстах, близких «Слову»).
В списке У также наблюдаем явное преобладание флексии -ого (21 случай) над -аго (17 случаев) (большая часть примеров с -аго ложится на первую половину списка У за счет многократного повторения слов «великаго князя Владимера Киевскаго» (без этих повторений -аго здесь встречается 8 раз). Родительный единственного числа выступает в списке У либо во фразах, сходных со «Словом о полку Игореве», либо стилистически оправдан: «святаго великаго князя Владимера Киевскаго» (24335—36). Писец списка С 28 раз использует формы на -ого и лишь 8 раз на -аго (в текстах, близких «Слову» или требующих -аго стилистически: «преподобнаго отца нашего Сергея» — 25520).
Из всего сказанного выше совершенно очевидно, что употребление форм на -ого нарастает в «Задонщине» от списка к списку за счет книжной флексии -аго. В этой последовательности отразился процесс постепенного преобладания в прилагательных родительного падежа единственного числа мужского рода окончания -ого, отмечаемый в памятниках русской письменности с XIII в.
Именительный и винительный падежи
множественного числа
Прилагательные именительного и винительного падежей множественного числа «Слова о полку Игореве» характеризуются прежде всего сильной болгаризацией флексий: «кровавыя зори» (12), «поганыя головы половецкыя» (13), «шеломы оварьскыя» (13) и пр., особенно винительный падеж: «вeщіа пръсты» (4), «на... бръзыя комони» (5), «на чръленыя щиты» (10), «поганыя плъкы половецкыя» (10) и т. д. С. П. Обнорский считает это особенностью дошедшей до нас рукописи «Слова», но не его оригинала5. Однако можно допустить, что эти образования были уже в оригинале «Слова», так как в древнерусских памятниках XII столетия наряду с русскими окончаниями прилагательные в именительном и винительном падежах множественного числа употребляются с флексией -ыя (-ия) вне зависимости от стилистической окраски текста. Например, в «Сказании о Борисе и Глебе» (Усп. сб. XII в.) встречаем: «Приспeша вънезапу посълании отъ Святопълка зълыя его слугы немилостивии кръвопиицe» (20); «По пренесении множаиша съдeла надъ святыима гробома, исковавъ бо сребрьныя дъскы и святыя по нимъ издражавъ, и позолотивъ покова» (38).
Очевидно, выбор окончаний указанных форм зависел только от вкусов автора или писца. «Сказание о Борисе и Глебе» и «Житие Феодосия Печерского» — произведения одного времени, одного жанра, дошли до нас в одном и том же Успенском сборнике XII в., но «Сказание» использует главным образом древнерусские флексии данной категории прилагательных, в то время как в «Житии» находим подавляющее превосходство старославянских -ыя (-ия).
К оригиналу «Слова о полку Игореве» можно отнести несоответствие рода: «на живая струны» (4), «копіа харалужныя» (17), а также в местоимениях: «они же сами (струны) княземъ славу рокотаху» (4), в именных прилагательных: «страны ради, гради весели» (46), в страдательных причастиях: «сабли изъострени» (8), «яругы имъ знаеми» (8), «лебеди роспущени» (9). Родовое несоответствие в категориях местоимений и причастий — явление довольно обычное для памятников XII столетия, реже оно встречается в местоименных прилагательных: «божия словеса» (Слово Иппол. об антихр., 4 (1), XII в.), «невeжьская или людскыя вещи» (Ефрем. крмч., 22, XI—XII вв.). Поскольку тенденция утраты родовых различий прилагательных множественного числа намечается в древнерусском языке с XIII—XIV вв.6, то в древнейшем списке «Задонщины» (К-Б) обнаруживаем: «синие молньи» (23417), (ср. «Слово»: «синіи млъніи»), «сeрие волци» (23418), «поганые татарове» (23419), «под синие оболока» (23424), ср.: «под синие облакы» (23321).
1 См.: Кузнецов. Очерки, стр. 75—76.
2 См.: Ф. Миклошич. Сравнительная морфология славянских языков, вып. I. М., 1887, стр. 75.
3 См.: А. И. Толкачев. История членных прилагательных русского языка. Кандидатская диссертация, М., 1951, стр. 360.
4 См.: Кузнецов. Очерки, стр. 151.
5 См.: Обнорский. Очерки, стр. 152.
6 См.: П. С. Кузнецов. Историческая грамматика русского языка. Морфология. Изд. МГУ, М., 1953, стр. 151.
1-2-3-4-5-6-7-8