Изучение «Слова о полку Игореве» и вопрос о его подлинности. Страница 2
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24
Рукопись «Слова» видели не только первые его издатели, переводчики и комментаторы. Рукопись видел Н. М. Карамзин, сделавший из нее ряд выписок, и один из лучших знатоков древнерусской палеографии того времени — А. И. Ермолаев, определивший ее временем XV в., а почерк — полууставом1.
***
И первые комментарии и первые переводы «Слова» ясно показывают, что первоначально многие места «Слова», которые сейчас не вызывают у нас никаких сомнений, были трудны для понимания. «Слово» не было понято эпохой его открытия. Этого не могло бы случиться, если бы «Слово» было продуктом той же эпохи. Оно должно было бы в этом последнем случае нести отпечаток знаний своего времени, стоять никак не выше этих знаний.
Чтобы показать, насколько отличается наше понимание «Слова» от того, которое было у его первых исследователей, приведу несколько примеров. Примеры эти ясно покажут, насколько успешным было изучение «Слова», насколько прояснился текст «Слова» с момента его открытия, чего никак не могло бы случиться, если бы «Слово» было простой фальсификацией.
Глагол «помняшеть» 3-го лица единственного числа прошедшего времени несовершенного вида понят и в Екатерининском списке и в первом издании как 1-е лицо множественного числа настоящего времени: «Мы помним» (Екатерининский список) и «памятно нам» (первое издание).
«Оба полы» (во фразе «свивая славы оба полы сего времени») понято как «древнюю» в Екатерининском списке и в первом издании.
Из вполне ясного и обычного слова «къмети» в Екатерининской копии и в первом издании сделано два слова: «къ мети», и все выражение «свeдоми къмети» переведено: «в цель стрелять довольно сведомы» (в Ек. сп.) и «в цель стрелять знающи» (в первом изд.). Характерно, что так же разделено это слово «къмети» и в мусин-пушкинском издании «Поучения»2. Ясно, что перед нами простое непонимание слова «къмети», отражавшее уровень тогдашней осведомленности в древнерусском языке, а не сознательная мистификация.
«По влъзe (т. е. «по Волге») в Екатерининском списке переведено «по Ворскле». Вместо города «Сурожа» переводчик Екатерининского списка вставил реку «Суугли». В первом издании эти два слова уже поняты, но переводчик и первого издания и Екатерининского списка не понял слов «Поморье», «Посулье» и перевел: «по морю, по Суле».
Обычное древнерусское слово «шеломя» (холм) комментатор определил так: «Шеломая была пограничная волость русских к половцам» (Ек. сп.) и «Русское село в области Переяславской, на границе с половцами лежащее близь реки Ольты. Татищев, ч. III, стр. 120»3.
Выражение «на борони» в Екатерининском списке переведено «в руке правой» (т. е. на правом фланге), а в первом издании несколько лучше — «на стороже». Переводчики не поняли, что в слове «боронь» перед нами полногласная форма церковнославянского «брань» (сражение).
Были «вeчи (т. е. века) Трояни» в обоих списках переведено «бывали вечи (съезды) Трояновы».
Совершенно не понято было и в Екатерининском списке и в первом издании место: «Съ тоя же Каялы Святополк повелeя отца своего междю Угорьскими иноходьци ко святeй Софии къ Киеву». В Екатерининской копии это место переведено совершенно нелепо: «С той же Каялы вел Святополк войска отца своего между угорскою конницею ко святой Софии к Киеву», а в первом издании: «С той же Каялы вел Святополк войски отца своего сквозь Венгерскую конницу в Киев ко святой Софии».
Об «Олеге Гориславиче» в первом издании в примечании сказано: «неизвестен». «Карна» и «Жля» приняты за половецких ханов. Выражение «ни мало того потрепати» переведено: «отнюдь не возвратить» (Ек. сп.), «не возвратить» (первое изд.). Кощей и Чага приняты за собственные имена лиц.
Слово «толковины», известное из летописей, переведено «раковины». «Хин» переведено как «хан». «Готские» красные девы определены как половецкие. Хан «Шарукан» первоначально принят за город и только в первом издании определен как «князь». Не поняли первые переводчики слова «сыновец». Форма «мужаимся» в Екатерининском списке разделена: «мужа имeся», а в первом издании еще более нелепо: «му жа имeся», и в обоих случаях даны ни с чем не сообразные переводы4. Характерно, что в издании «Поучения» Владимира Мономаха А. И. Мусин-Пушкин не понял слова «мужство» так же, как в «Слове о полку Игореве» он не понял слова «мужаться». В издании «Поучения» вместо слов «мужьство» и «грамоту» А. И. Мусин-Пушкин напечатал: «мужь твой грамоту»5.
Выражение «се у Римъ кричатъ» разделено в обоих списках: «се Уримъ кричатъ», и слово «Уримъ» принято за имя собственное.
Не сумели определить первые комментаторы, о каком «сыне Глебовом» идет речь в «Слове», хотя сделать это было совсем не трудно, исходя из событий, в связи с которыми упомянут Владимир Глебович в «Слове».
«Великого князя Всеволода Суздальского» первые комментаторы определили как Всеволода Ольговича — отца Святослава Киевского. Не сумели первые комментаторы определить и того, кто такие «удалые сыны Глебовы». Не определили они и Романа и Мстислава, Ингваря, Всеволода и «всех трех Мстиславичей», Изяслава Васильковича. Они превратили бога Хорса в город Херсон, перевели «до куръ» — «до Курска» и т. д.
Совсем нелепо передано и переведено следующее место: «сего бо нынe сташа стязи Рюриковы, а друзии Давидовы; нъ розьно ся имъ хоботы пашутъ». «Нъ розьно ся» разбито следующим образом: «нъ рози нося», а перевод в первом издании дан такой: «Теперь знамена его достались одни Рюрику, а другие Давыду; их носят на рогах, вспахивая землю»!
Не поняли первые переводчики «Слова» и то, что такое «зегзица» и многое другое.
1 Виднейший русский филолог начала XIX в. А. Х. Востоков писал: «Мне сказывал знаток (покойный А. И. Ермолаев), видевший рукопись до истребления ее в 1812 году, что почерк ее был полуустав XV века» (сб. «Рукою Пушкина», М. — Л., 1935, стр. 585).
2 Д. С. Лихачев. История подготовки к печати текста «Слова о полку Игореве» в конце XVIII в., стр. 78.
3 Слово «шеломя», которое не поняли первые издатели «Слова», приняв его за название села, впервые правильно истолковал А. Х. Востоков, указав ему параллели в летописи и правильно раскрыв его значение — «холм», «возвышенность» (Цветник, 1810, № 5—6, ч. 6, стр. 314).
4 Впервые правильно прочел это место издания 1800 г. — «мужаим?ся» В. Г. Анастасевич (см. об этом в статье: Ф. Я. Прийма. «Слово о полку Игореве» в научной и художественной мысли XIX в. — Сб. «Слово о полку Игореве», исследования и статьи, Изд. АН СССР, М. — Л., 1950).
5 См.: Д. С. Лихачев. История подготовки к печати текста «Слова о полку Игореве» в конце XVIII в., стр. 78.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17-18-19-20-21-22-23-24