Основные вопросы поэтики «Слова о полку Игореве». Страница 11
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16
Устная народная поэзия подсказывала автору «Слова» стремление подчеркнуть связь природы с изображаемыми событиями, показать, что природа живет одной жизнью с героями, предупреждает об опасности, печалится в дни несчастья, охраняет и радуется счастливому исходу. Литературная теория поддерживала перенос «от съдушьныих на несъдушьная» способностей действовать, переживать свойственные человеку настроения. В соответствии с этим в «Слове» солнце «тьмою заступи путь» Игорю в несчастный поход; перед сражением «кровавыя зори свeтъ повeдаютъ»; «трава ничить жалощами», а дерево «съ тугою» клонится «къ земле»; Донец беседует с князем, «стережет» его, лелеет «князя на влънахъ», стелет ему «зелeну траву», одевает его «теплыми мъглами».
Примеры подобного типа метафор приведены ниже в комментарии к соответствующим местам текста «Слова». Такие примеры можно встретить уже в библейском языке, однако картины природы в метафорическом и символическом значении в религиозной литературе всех жанров служили по преимуществу для более наглядного изображения религиозных представлений, давали художественные средства для «похвал» божеству — создателю природы, по учению христианства. Современник автора «Слова» Кирилл Туровский в «Слове по пасце», представив весеннее оживление природы символом радости христиан, узнавших о воскресении Христа, в самом изображении весеннего пейзажа пользуется метафорическим языком: «Небеса исповедають славу господню» (по Херобоску, это даже не «превод»-метафора, а «лицетворение»), солнце «красуется и радуяся» светит, луна «честь подаваеть» солнцу.
Прочную основу в литературе своего времени имел автор «Слова», когда он широко применил метафорический способ выражения к отвлеченным понятиям. Многочисленные примеры такой «метафорической конкретизации абстрактных понятий»1 проходят через весь текст «Слова». Рядом с метафорой «солнце тьмою путь заступаше» имеем параллельную с отвлеченным понятием: «жалость ему знамение заступи искусити Дону Великаго». В языке «Слова» «крамолу» можно «ковать», усобицы «сеять», «лжу убудить» или «усъпить»; обида «въстала»; «слава на судъ приведе», «зелену паполому постла», «в прадeднюю славу» можно «звонить», славу можно «похытить», «поделить», из нее «выскочить». «Грозы» Ярослава «по землям текутъ», «печаль течетъ», тоска «разлияся по Русскои земли», «веселие пониче» и т. д. Подобные метафорические словосочетания имеют многочисленные параллели в разных жанрах литературы XI—XIII вв., в том числе и в историческом повествовании, к ней прибегал и русский переводчик Иосифа Флавия.
Обращает на себя внимание, что метафоры «Слова», как и аналогичные им в литературе XI—XIII вв., выражены по преимуществу в глаголах и очень редко — в эпитетах: «сребренеи сeдинe», «сребреныхъ брезeхъ», «желeзныхъ плъковъ», «живые струны».
Метафоры «Слова» нередко превращаются в постоянные символы, и с их помощью создаются целые эпизоды — картины, метафорически-символический смысл которых сам автор раскрывает тем или иным конкретизирующим отдельным словом. Так, фраза «быти грому великому, итти дождю стрeлами съ Дону Великаго» последними словами раскрывает не только метафору «грому великаго» — шума битвы, но и символический смысл всего предшествующего пейзажа: «Другаго дни велми рано ... чръныя тучя съ моря идутъ, хотятъ прикрыти 4 солнца, а въ нихъ трепещуть синии млънии», где «чръныя тучя» — половецкие войска, «4 солнца» — русские князья, возглавлявшие поход, «синии молнии» — блеск оружия. Поле последней схватки с половцами также представлено в метафорическом образе пашни, но на реальное значение этого образа автор сам наводит читателя не отдельным его толкованием, а введенными в образ, снимающими метафору словами: «Чръна земля подъ копыты костьми была посeяна, а кровию польяна, тугою взыдоша по Рускои земли!». И другая метафора битва-пир строится тем же приемом внутреннего раскрытия: «Ту кроваваго вина не доста; ту пиръ докончаша храбрии Русичи: сваты попоиша, а сами полегоша за землю Рускую».
Тем же способом раскрывается символический смысл речи бояр, толкующих сон Святослава: «Уже соколома крильца припeшали поганыхъ саблями, а самою опуташа въ путины желeзны», где слова «поганыхъ саблями» и определение «желeзны» поясняют, что речь идет о пленении половцами русских князей. Затмение солнца, описанное автором в начале «Слова», дает материал для метафорически-символического изображения страшного поражения: «Темно бо бe въ 3 день: два солнца помeркоста, оба багряная стлъпа погасоста и въ морe погрузиста, и съ нима молодая мeсяца, Олегъ и Святъславъ, тъмою ся поволокоста». Окончание картины выполнено уже вне этой метафоры: «И великое буиство подасть Хинови». Но и без этого окончания символ «два солнца» разъясняется тем, что два «молодая мeсяца» названы по именам. Символический смысл описания битвы на Немиге подчеркивается самим автором: там «снопы стелютъ головами, молотятъ чепи харалужными, на тоцe животъ кладутъ, вeютъ душу отъ тeла».
Яркие примеры подобного способа раскрытия метафор дает в XII в. Кирилл Туровский в «Слове по пасце»2. Сначала сопоставление радости христиан, празднующих день «воскресения Христова», с весенним расцветом природы строится в виде двух параллельных картин: «Ныне солнце красуяся к высоте въсходить и радуяся землю огреваеть, — взиде бо нам от гроба праведное солнце Христос и вся верующая ему спасаеть». После шести построенных таким способом сопоставлений весенней природы с историей христианства автор вводит раскрытые им самим метафорические образы: «Ныня ратаи слова словесныя уньца к духовному ярму приводяще и крестное рало в мысьленых браздах погружающе и бразду покаяния прочертающе, семя духовное всыпающе, надежами будущих благ веселяться». В этом эпизоде определения раскрывают смысл земледельческих метафор. Тот же прием повторен в следующих трех метафорических картинках, где использованы образы «рыбарей» на «ловитве» рыбы, «трудолюбивой бчелы», «на цветы възлетающей», и «доброгласных птиц».
Аналогичным примером в Повести временных лет (Лавр. лет., 1037 г.) строится похвала книгам: «Се бо суть рекы, напаяюще вселеную, се бо суть исходищя мудрости, книгам бо есть неищетная глубина». Но там же похвала Ярославу составлена из двух параллельных частей, связь между которыми автор раскрывает сам: «Яко же се бо некто землю разореть, другый же насееть, ини же пожинають и ядять пищю бескудну, — тако и сь. Отец бо сего Володимер землю взора, и умягчи, рекше крещеньемь просветив. Сь же насея книжными словесы сердца верных людей; а мы пожинаем, ученье приемлюще книжное».
1 Слово о полку Игореве. Библиотека поэта, стр. 22—23.
2 Еремин, т. XIII, стр. 416—417.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16