Основные вопросы поэтики «Слова о полку Игореве»
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16
В.П. Адрианова-Перетц
Высоко оценив поэтические и идейные достоинства «Слова о полку Игореве», уделив много внимания его изучению и горячей защите его древности, А. С. Пушкин считал это произведение исключительным для своей эпохи: «„Слово о полку Игореве“ возвышается уединенным памятником в пустыне нашей древней словесности»; 1 «к сожалению, старинной словесности у нас не существует. За нами темная степь и на ней возвышается единственный памятник: „Песнь о полку Игореве“» 2.
Прошло более ста тридцати лет с тех пор, как были сказаны эти слова. Русская культура XI—XII вв. за эти годы раскрылась во всей ее широте и значительности, в частности трудами многочисленных исследователей убедительно доказан высокий уровень литературного мастерства этого времени. И все же недооценка идейно-художественного значения литературы XII в. продолжает еще сказываться, особенно в трудах некоторых зарубежных литературоведов, и этим объясняется, видимо, то, что все еще упорно не прекращаются попытки перенести создание «Слова о полку Игореве» в другую эпоху, причем границы этой эпохи отодвигаются до XVIII в. включительно. Сознательно или неосознанно за этими попытками стоит убеждение, что писатель конца XII в. не был подготовлен всем предшествующим ходом развития русской литературы и литературного языка для создания такого выдающегося памятника.
«Исторический и политический кругозор» автора «Слова» очерчен во всей его широте. Идейное содержание «Слова» как памятника остро публицистического, глубоко патриотического раскрыто историками и литературоведами с полной убедительностью. Но есть еще существенные пробелы в изучении тех стилистических средств, какими располагала русская литература конца XII в. для художественного воплощения в слове сложного идейного замысла автора.
Вот почему тема «„Слово о полку Игореве“ и русская литература XI—XIII вв.» продолжает привлекать к себе внимание литературоведов, и конечной целью ее разработки должно явиться полное обоснование того, что при всем своеобразии этого гениального произведения оно так же закономерно включается в литературный процесс своего времени, как творчество Пушкина выросло на почве, подготовленной его предшественниками.
I
Двенадцатый век в развитии русской материальной и духовной культуры может быть назван «золотым веком», как именуют это время в истории соседней, грузинской, культуры. Стоит вспомнить получившие мировую известность памятники белокаменного зодчества этого времени, работы резчиков по камню, ювелиров, монументальную фресковую живопись владимирских и новгородских храмов XII в., широкое проникновение светских бытовых элементов даже в церковное по назначению искусство, исключительное внимание мастеров к совершенству формы, гармонии цветовых сочетаний, эмоциональной выразительности живописных и скульптурных изображений. Литературная культура XII в. находилась на таком же высоком уровне.
Конец XI и начало XII в. ознаменовались созданием таких произведений, которые на многие века остались образцовыми. Повесть временных лет определила надолго направление русского исторического повествования: ее лучшие идейные и художественные качества — глубокий патриотизм, документальная точность рассказа о событиях и рядом стремление дать идеальные образы князей — защитников Русской земли, смелое обращение к народной памяти для восстановления событий дописьменного периода русской истории, выразительный живой язык, в дидактических отступлениях переходящий в искусно отработанную речь византийско-болгарской литературы, — всё это совершенствовалось и углублялось в летописании XII в., широко развивавшемся в разных областях Русской земли. Первое русское путешествие — «Житье и хоженье Данила Русьскыя земли игумена» — с начала XII в. вплоть до XVII в. стало классическим образцом для большинства описаний «чужих земель». «Житие Феодосия Печерского» наметило своеобразный путь развития русской агио-биографической литературы. Так блестяще начался XII век, продолжая литературную работу писателей второй половины XI в. Замечательное по своему своеобразию «Слово Даниила Заточника», торжественное ораторство «русского Златоуста» — Кирилла Туровского и гениальное «Слово о полку Игореве» завершают XII век, передавая достижения литературы «Летописцу» Даниила Галицкого, «Слову о погибели Русской земли» и циклу произведений, прямо связанных с темой татаро-монгольских нашествий 1237 и 1240 гг.
Насколько усовершенствовался в XII в. русский литературный язык, видно и из того, какие успехи сделало в это время мастерство перевода. Стоит сравнить сделанный в середине XI в. местами довольно еще тяжелый по языку перевод греческой Хроники Георгия Амартола с блестяще выполненным в XII в. переводом памятника мирового значения — «Истории Иудейской войны» Иосифа Флавия. Переводчика XI в. В. М. Истрин характеризует как представителя той литературно-переводческой школы, достаточно технически опытной, которая «в общем» ставила задачей дать буквальный перевод греческого оригинала, хотя иногда прибегала к «свободному обращению» с оригиналом 3. Исследователь же переводов Иосифа Флавия Н. А. Мещерский имел полное основание дать этому переводу такую характеристику: «Хотя древнерусский перевод „Истории Иудейской войны“ Иосифа Флавия и опирается на иноязычный источник, мы имеем право рассматривать его как один из ценнейших памятников древнерусского литературного языка старшей формации Киевской эпохи. Автор древнерусского поэтического переложения, каким в сущности является перевод, сумел применить в своем труде все богатство лексики, фразеологии, словообразовательных возможностей, которые к тому времени были уже накоплены в языковой культуре Киевской Руси» 4. Действительно, переводчик пользуется обоими типами литературного языка XII в. — книжного и народного (определения акад. В. В. Виноградова), прибегает к деловой и живой разговорной речи. Воинский стиль русских летописей и исторических повестей, применяемый переводчиком в боевых картинах, свободно сочетается у него с ораторским стилем речей; натуралистические описания голода в осажденном Иерусалиме включают живую разговорную речь; деловой язык привлекается для изображения городских укреплений. В целом при этом разнообразии применяемых языковых средств перевод обнаруживает и высокое мастерство переводчика, и богатство языка, способного передать сложное и разнообразное содержание такого значительного памятника мировой литературы.
1 А. С. Пушкин. О ничтожестве литературы русской. — А. С. Пушкин, Полное собрание сочинений в десяти томах, т. VII, 2-е изд., М. — Л., 1958, стр. 307.
2 А. С. Пушкин. Наброски статьи о русской литературе. — Там же, стр. 226.
3 В. М. Истрин. Хроника Георгия Амартола в древнем славяно-русском переводе, т. II. Пгр., 1922, стр. 415.
4 Н. А. Мещерский. История Иудейской войны Иосифа Флавия в древнерусском переводе. М. — Л., 1958, стр. 121.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16