По поводу ревизии подлинности «Слова о полку Игореве». Страница 4
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17
Мы не будем настаивать на том, что присутствующее во всех списках «Задонщины» «за Соломоном» является разительным примером того, как ее автор обессмыслил «за шеломенемь» «Слова», на что обычно указывается, и признаем убедительными доводы Мазона и М. Горлина (в специальной статье последнего «„Salomon et Ptolemee“. La legende de Volot Volotovic», напечатанной в т. XVIII «Revue des etudes slaves») о том, что упоминание о Соломоне в «Задонщине» как о бывшем «владетеле Русской землей» восходит к «Повести града Иерусалима», но в то же время мы не имеем никакого основания выводить «шеломя» «Слова» из «Соломона» «Задонщины» — по той причине, что «шеломя» неоднократно фигурирует в древнерусских памятниках.
Все соображения Мазона о характере подлинного текста «Задонщины», которые содержатся в специально посвященном ей этюде и которые нужны Мазону для дальнейшего обоснования его точки зрения на зависимость «Слова» от «Задонщины», — это цепь натяжек и произвольных толкований, сопровождаемых субъективными оценками и вытекающих из отвлеченных домыслов. Это относится в первую очередь ко всем его соображениям о Кирилло-Белозерском списке «Задонщины» и об его отношении к прочим спискам этого памятника. Нет прежде всего никаких оснований видеть в Кирилло-Белозерском списке законченный текст, как утверждает Мазон. Даже не очень внимательное чтение его убеждает в том, что он написан наспех, почти так же небрежно, как и другие, и таким же мало квалифицированным переписчиком, как и переписчики прочих списков. В основном он, судя по этим спискам, сокращает текст оригинала на всем его протяжении. Особенно это обнаруживается в конце: текст прерывается без всякого стилистического закругления на эпизоде плача жен по убитым мужьям, после чего следует краткое перечисление событий и фактов, относящихся к ближайшим годам после Куликовской битвы. Это сухое, протокольное перечисление органически никак не связано с предшествующим изложением и является, совершенно очевидно, позднейшим добавлением. В заглавии списка стоит: «Задонщина великого князя господина Димитрия Ивановича и брата его князя Володимера Ондреевича», но об участии Владимира Андреевича в битве и об его роли в исходе ее в списке ничего не говорится.
Ни на чем не основано утверждение Мазона о том, что Куликовская битва современниками ее трактовалась не как победа, а как «роковая сеча» и что только позднейшие версии «Задонщины», в согласии с распространенным рассказом летописей, делят ее на два момента — первый, заканчивающийся отступлением, и второй, приведший к победе. Откуда эти голословные утверждения и какими историческими материалами они могут быть поддержаны? Ведь не только летописная повесть о Мамаевом побоище, но и «Слово о житии и о преставлении великого князя Дмитрия Ивановича, царя русского», возникшее в конце XIV или в начале XV в., говорят о конечной победе русского войска. И если Мазон утверждает то, что он утверждает, то лишь на том основании, что опирается на текст Кирилло-Белозерского списка, который он считает законченным произведением и в котором нет речи о победе Дмитрия Ивановича над Мамаем.
Совершенно очевидно, что и в основном тексте «Задонщины», в согласии с летописным рассказом, должно было говориться не только о поражении русских войск, но и о конечной их победе. Умолчание о реванше русских в русском литературном памятнике было бы противоестественным, и это обстоятельство также свидетельствует о том, что в Кирилло-Белозерском списке недостает конца.
Неубедительно и бездоказательно далее утверждение Мазона о том, что Кирилло-Белозерский список ближе всего воспроизводит оригинал, а остальные списки являются позднейшими переработками текста, лучше всего представленного списком Кирилло-Белозерским. Неопровержимым остается заключение С. К. Шамбинаго, что все списки «Задонщины» через ряд промежуточных интерполированных списков восходят к одному оригиналу1. Знакомство с позднейшими списками «Задонщины» убеждает в том, что в них отдельные чтения в ряде случаев лучше передают оригинал, чем чтения Кирилло-Белозерского списка, искажения которого могут быть исправлены лишь путем привлечения этих позднейших списков. Так, например, неоконченная фраза Кирилло-Белозерского списка — «От тоя рати и до Мамаева побоища» может быть восполнена лишь при помощи списков Ундольского и Синодального, где читаем: «А от Калатские рати до Мамаева побоища 170 лет» и «От Колонныя рати лет 170 до Мамаева побоища».
В списке У Пересвет говорит Дмитрию Ивановичу: «Лутче бы нам потятым быть, нежели полоненым от поганых татар». В списке С этому соответствует: «Лучьжши бы нам, господине, посеченым быти, нежли полоненым быти от поганых татар». А в списке К-Б читаем: «Лучши бы есмя сами на свои мечи наверглися, нежели нам от поганых положеным пасти». Бoльшая близость списков У и С, чем списка К-Б, к выражению «Слова» «Луце ж бы потяту быти, неже полонену быти» объясняется, разумеется, не тем, что «Слово» воспользовалось текстом «Задонщины», близким к тексту списков У и С, а тем, что в списке К-Б мы имеем дело с испорченным текстом, что яснее всего обнаруживается в замене «полоненым» на «положеным». Очень вероятно, что чтение этого места в списке К-Б зависит от чтения списка И-2, где мы имеем: «Луче бы нам посеченым пасти, а не полоняным вспети от поганых». Бессмысленность второй половины этой фразы, быть может, заставила писца списка К-Б заменить ее словами, читаемыми там в первой половине фразы.
Мазон, как сказано, обращает особенное внимание на то, что «Слово» ближе к тексту позднейших списков «Задонщины», чем к тексту Кирилло-Белозерскому, и считает это наблюдение особенно выигрышным для своей позиции. Это наблюдение частично принадлежит С. К. Шамбинаго, но он, естественно, не сделал из него тех методологически неоправданных выводов, какие сделал Мазон, потому, очевидно, что древность текста и древность списка — факты отнюдь не всегда совпадающие: список позднейший может сохранить лучше исконные чтения, чем список более ранний. Ведь сам же Мазон устанавливает, что «Слово» ближе всего к спискам И-2 и У, т. е. к спискам XVI и XVII вв. Значит, список С XVII в. дальше отстоит от близкого ему по времени списка У, чем на сто лет ранее датируемый список И-2. Следовательно, соображения о хронологии списков не являются тут решающими, и для утверждения a priori, что текст в списке XV в. (К-Б) непременно старше текстов в списках XVI в. и даже XVII в. — без дополнительных соображений по существу, — нет никаких оснований, а есть все основания, наоборот, предполагать, что он, несмотря на старшинство списка, моложе своих собратьев.
Но нужно сказать, что в некоторых случаях «Слово» ближе к списку К-Б, чем к спискам позднейшим, чего не хочет замечать Мазон. Так, приведенное выше место из этого списка — «под трубами поють, под шеломы взлелеяны» и т. д. буквально сходно с соответствующим местом «Слова», если не считать явной порчи — «поють» вместо «повити», а между тем такого буквального совпадения между «Словом» и позднейшими списками «Задонщины» мы нигде не встречаем. Приведем еще примеры большей близости «Слова» к списку К-Б, чем к остальным. В соответствии с фразой «Слова «а всядем, братие, на свои борзыя комони» в списке К-Б читаем «сядемь, брате, на свои борзи комони», в С — «и сами усядем на борзыя кони», в списке У — «а сами сядем на добрые свои комони», в списке И-2 — «а сами сядем на борзыя свои комони». В соответствии с «испити шеломомь Дону» «Слова» в К-Б — «испиемь шеломомь своимъ воды быстрого Дону», в С — «сопием шеломом воды», в И-2 — «забьем шоломы мечи» (в У соответствия нет совсем). В соответствии «комони ржуть за Сулою» «Слова» — в К-Б — «кони ржуть на Москве», а С — «кони иржуть на Москве», в И-2 и в У — «на Москве кони ржут». В соответствии «седлай, брате, свои борзыи комони, а мои ти готови, оседлани у Курьска напереди» «Слова» — в К-Б — «седлай, брате Ондрей, свои борзи комони, а мои готови напреди твоих оседлани», в С — «седлай, брате Ондрей, свои кони, а мои подеанн (?)», в И-2 — «седлай, брате Андрей, свои борзыи комони, а мой готов оседлан», в У — «седлай, брате Андрей, свой доброй конь, а мой готов оседлан». В соответствии «быти грому великому» «Слова» — в К-Б — «быти стуку и грому великому», в С — «быти стуку велику», в И-2 и У — «быти стуку великому». В соответствии «под копыты костьми была посеяна, а кровию польяна» «Слова» — в К-Б — «костьми насеяны, кровьми полиано», в С — «под костми татарскими носити кровю», в И-2 — «костьми татарскими поле насеяша, кровью земля пролита», в У — «а костьми татарскими поля насеяна, а кровью их земля пролита бысть». В соответствии с «рыкают акы тури» «Слова» — в К-Б — «не тури возрыкають», в С — «не турове рано возрули», в И-2 и У — «не тури возгремели». В соответствии с «ты пробил еси» «Слова» — в К-Б — «пробил еси», в С, И-1, И-2, У — «прорыла еси». Только в списке К-Б встречается слово «зогзица», как и в «Слове о полку Игореве» («зегзица»). Наконец, само имя Боян, не исковерканное, а в том его написании, какое мы имеем в «Слове», встречаем только в Кирилло-Белозерском списке.
1 С. К. Шамбинаго. Повести о Мамаевом побоище. — СОРЯС, т. LXXXI, № 7, СПб., 1906, стр. 102.
1-2-3-4-5-6-7-8-9-10-11-12-13-14-15-16-17